Читать книгу "Искусство соблазна - Джудит Айвори"

Такие, как Блейни, считающие себя «правильными», представляли собой наилучшую мишень. Такие люди никогда не задают себе лишних вопросов, когда, оказавшись перед лицом «сделки века», продают все, что у них есть, ради крупного барыша.

Тем более нет смысла с ним связываться. Эмма твердым голосом сказала «до свидания». Он сдался не сразу, пытался увещевать, говорил, что она совершает серьезнейшую ошибку.

— Его сиятельство вообще ничего не обязан предпринимать, вот в чем я пытаюсь вас убедить. Проблемы подобного ранга — в моей компетенции.

— Тогда мне бы хотелось перейти в ранг повыше, — с детской наивной улыбкой сказала Эмма и отступила в глубь комнаты, предвкушая удовольствие, которое получит, когда с размаху захлопнет перед ним дверь. Но не смогла этого сделать. — Полагаю, нам с вами этот вопрос уладить не удастся. Передайте его сиятельству, что я направляю жалобу в суд. Пусть английское правосудие решит, кто из нас прав. Еще раз до свидания.

Она смотрела ему вслед. Он шел, покачивая головой, всем своим видом выражая вселенскую скорбь. Эмма считала, что он переигрывает. Шут гороховый! Эмма, имевшая чутье на такого рода делишки, дала бы руку на отсечение, что, окажись этот человек в ситуации, когда, скажем, вдова, решив ему довериться, попросит его откопать спрятанные под землей покойным мужем сбережения, он, конечно, согласится, но при этом рука его не дрогнет, когда, откопав клад, он стукнет вдову той же лопатой по затылку.

Конечно, ее это не касается, но в интересах виконта знать, кому он поручает вести дела от своего имени. Из слов Блейни она поняла, что его сиятельство попал в историю, и она не сомневалась в том, что Блейни постарается извлечь максимум выгоды из затруднительного положения своего хозяина.

И тут Эмма поняла, что переживает из-за человека, который переехал ее ягненка и оставил беднягу умирать на дороге. Более того, он воюет с ней из-за денег, которые должен был отдать не моргнув глазом, да еще и с извинениями. Тряхнув головой, Эмма вновь принялась месить тесто. Все лучше, чем думать о виконте, который того не заслуживает.

Джон не слишком охотно объяснил Эмме, где и как подавать заявление в суд. В середине декабря Джон и Генри Гейне, другой мировой судья, должны были встретиться на малой сессии в городском суде, который заседал в помещении приходской церкви. Немного смущающим обстоятельством было то, что от имени виконта выступал его лондонский поверенный. Он объяснил, что оказался в замке виконта случайно, просто приехал погостить, и его участие в заседании — «всего лишь долг вежливости».

В целом процесс оказался более напряженным, чем ожидала Эмма. Никто, в том числе и Джон Такер, не хотел портить отношения с «лордом и джентльменом», который «ничего не помнил о том, что кого-то сбивал». Эмме пришлось сражаться одной против всех, и она делала это и гордилась собой.

Эмма избрала верную тактику. При каждом удобном случае она повторяла:

— Это была его карета, я ясно видела герб. Карета новая, сверкающая свежим лаком. Я видела ее собственными глазами. Карета виконта Монт-Виляра сбила и переехала моего ягненка.

Главным аргументом поверенного виконта был, разумеется, тот факт, что единственным свидетелем происшедшее го была та женщина, которая и должна получить деньги. Таким образом, истице выгодно излагать факты в свою пользу. Джон и Генри слушали, явственно ощущая, что она одна говорит здесь правду. Когда поверенный виконта осмелел настолько, чтобы произнести слово «подкуп», Джон скривился и поднял руку.

— Сэр, — сказал он, — честность Эммы Хотчкис никакому сомнению не подлежит. — Он вздохнул. — Даже если карета виконта сбила ягненка и самого виконта там не было, вопрос об ответственности остается открытым.

После этого Джон объяснил адвокату виконта, как принято решать подобные дела в Йоркшире, и описал несколько судебных прецедентов. Джон и Генри склонились друг к другу и принялись перешептываться.

И вынесли решение: виконт должен был уплатить Эмме пятьдесят фунтов — как почтительно заметили судьи, эта сумма была довольно скромной, учитывая обстоятельства. Через поверенного виконту было передано предписание о том, чтобы не ездил так быстро, — все графство было разделено на пастбища, словно лоскутное одеяло, и риск сбить чью-то овцу оставался большим. Особенно при любви к быстрой езде.

— Если не соблюдать осторожность, то и человека недолго сбить, — пояснил Джон.

Пятьдесят фунтов! Эмма вышла из боковой комнаты маленькой церкви той комнаты, где Зак хранил церковные облачения, которые они оба так любили на улицу, залитую солнечным светом. «Ах, — подумала она, — наконец все кончено. Я получила удовлетворение. Пятьдесят фунтов — хорошие деньги, хорошее возмещение за потерянный доход. Отлично».

Через четыре дня, однако, она получила письмо следующего содержания:

«Уважаемая миссис Хотчкис

Прилагаю чек на десять фунтов стерлингов. Деньги со счета можно будет получить с четверга в любом из филиалов Йоркской банковской компании. К вашему сведению и к сведению всех тех, кто думает вмешаться в эту историю, сообщаю, что я не верю в то, что сбил вашего ягненка. Это во-первых. И даже если я переехал вашего ягненка, то пятидесяти фунтов он никак не стоит. Я буду стоять на этом и скорее умру, чем заплачу вам те деньги, что вы требуете. Вы можете обналичить этот чек, можете съесть его с бобами иди засунуть себе в задницу. Шериф, если хочет, пусть меня арестует. Пусть только посмеет. Но если он осмелится так со мной поступить, я и мои адвокаты протащим это дело по всем судебным инстанциям.

Искренне ваш.

От имени виконта Монт-Виляра — мистер Эдвард Блейни, личный секретарь».

Виконт, оказывается, умел говорить! Или диктовать. Он владел языком, пусть не очень-то любезным. В самом деле, сказать, чтобы она засунула себе чек в задницу! И все же тот факт, что он ответил ей лично, придал ситуации новый, довольно интересный оборот. Ее враг признал ее. Пусть только на бумаге. Он даже не подписал письмо, и все же...

Радость Эммы была недолгой. В тот же день ей принесли пакет от шерифа, в котором, аккуратно связанные лентой, лежали документы юридического характера. Из них следовало, что дело было направлено в суд графства для пересмотра на основании апелляции. Этот суд более высокой инстанции должен был рассмотреть дело не ранее чем через полтора месяца. До этого момента никаких штрафов и компенсаций взиматься не будет.

На следующий день дело приняло еще более неприятный оборот. Пришли еще бумаги, в которых сообщалось о том, что суд графства переслал дело в иную инстанцию. Дело будет слушаться в Лондоне. Адвокат виконта потрудился на славу.

— Что это значит, Джон? — спросила Эмма, принимая документы из рук Джона Такера. Пальцы ее слегка дрожали. То ли от холода, то ли от обиды. Они стояли на холод ном ветру — Джон направлялся в город, а Эмма как раз шла к нему, чтобы выразить свое возмущение.

Джон почесал голову костяшкой скрюченного пальца, вылезшего из дыры его вязаных перчаток. Зима выдалась холодной, такой холодной зимы не помнили старожилы. Рождество еще не наступило, а морозы уже ударили.