Читать книгу "Ярость отцов - Александр Шакилов"

– Это Вавилон, детка. Здесь клювом не щёлкают.

Стирая протектор, тюнингованный джип сорвался с места.

Шалить так шалить.

* * *

На пустых глазницах Петровича чёрные очки.

Он не снимает их даже в постели. Давно перестал их чувствовать, они стали его частью. И потому Петрович ни за что не поменял бы эти очки на другие, пусть даже отлитые из платины и инкрустированные изумрудами.

– Слышишь, милочка? Ни за что! – говорит Петрович официантке, принёсшей ему чашку ароматного кофе.

Он не видит, но знает, что она вежливо улыбается в ответ, решив, что слепой старик помешался. А ещё она думает, хватит ли у него денег расплатиться. Но она вежливая девочка, воспитание не позволяет ей задавать бестактные вопросы инвалиду, пусть даже одетому в черкеску, на которой среди дыр иногда встречаются лоскуты ткани.

Пятая чашка на блюдечке опускается на столешницу перед стариком. К столу прислонена трость. Слепцу никак без опоры в мире зрячих.

– И ничего, что одна дужка отломана. – Петрович безошибочно перехватывает руку девушки за тонкое запястье. – Всё, что примотано скотчем, считается новым.

Не уловив юмора, девушка пугается. Петрович чувствует резкий запах её адреналина, перебивающий даже аромат только что сваренного кофе. А ещё ей противно прикосновение его пальцев, покрытых пигментными пятнами и поросших седыми волосками. Она слишком много внимания уделяет слепому старцу и потому не слышит жужжания у собственного уха.

Метровое лезвие сверкает молнией, выскочив из трости с секретом, и устремляется к голове официантки, которая даже не успевает дёрнуться. Меч рассекает пополам здоровенного шершня, намеревавшегося сесть девушке на шею.

Мастер не обязан видеть врага. У мастера обязательства иного рода.

– У вас, милочка, аллергия на укусы пчёл, верно? – Петрович вытаскивает из кармана смятую в комочек купюру и, не потрудившись развернуть её, кладёт рядом с чашкой, из которой он не сделал ни глотка. После чего, опёршись на трость (лезвие уже внутри), встаёт из-за столика уличной кафешки.

Жарко. На ходу он снимает тюбетейку, позволяя солнцу высушить седой пушок, слипшийся от пота.

Петровичу пора на очень важную встречу.

Эта встреча определит всю его дальнейшую жизнь. И не только его, к сожалению.

Девушка-официантка кивает ему вслед:

– Да, у меня есть аллергия. А как вы…

Но слепому старцу уже нет дела до её болячек.

Лёгкий ветерок шевелит листья каштанов, растущих вдоль дороги.

Глава 2

Мумии атакуют

Забыл сказать: у меня бронепанели на брюках.

Даже икры и заднюю сторону бедра они прикрывают, а где их нет – на коленном сгибе, к примеру, – демпферные элементы из эластичной, но прочной ткани. Я за арматурину зацепился, когда мы ускорились от столба, с которого я выстрелом сшиб видеокамеру. Зацепился – и дальше потопал, а ткань тянуться начала. Спасибо Патрику, он вовремя заметил, а то… У любого предмета, даже сделанного на другой Земле, есть предел прочности… И шея моя тоже прикрыта демпфером, который регулировать можно, подтягивая или ослабляя шнуровку. Ну вот зачем, а? Если перестараться с натяжкой, то… Ну да кто их, чужаков, поймёт?..

Вообще-то я слежу за модой и покупаю самые крутые прикиды в военторге неподалёку от «Янтаря». Пятнистые штанишки, куртка цвета хаки и ботинки с высокими берцами – самое оно для моих не единожды сломанных костей и тренированных мышц. Но то, что нынче на мне, – это нечто!

А тут ещё и Патрик принялся расхваливать защиту:

– Комплект этот сгодится, если авария какая, к примеру, на нефтяном месторождении, и даже пожар. Честно-честно – от пламени спасёт, от гари и копоти ядовитой, от инфракрасного излучения…

– А тут что, есть нефтяные месторождения? – спросил я, глядя по сторонам.

Пейзаж не изменился. Развалины небоскрёбов и относительно уцелевшие здания. Всё в пыли. Из-за неё наши шаги бесшумны. Мы не идём – мы крадёмся по уничтоженному городу. Точно так же и враг, если он тут есть, – а он есть, я не сомневаюсь в этом – может незаметно подобраться к нам. Вот почему я постоянно верчу головой, полагаясь не на слух, но на органы зрения. А ещё я хочу найти нечто, что может оказаться порталом, ведущим в следующий сектор, поближе к Цитадели.

Мой вопрос про добычу нефти Патрика озадачил. Он обиженно засопел, пробурчал, что этот сектор самый безопасный, что не зря он сюда Лоно направил… В общем – ничего по существу так и не выдал.

Пятнистый комплект защиты, который мне вручил Патрик, прежде чем мы отправились в исходник, на «отлично» с плюсом – с десятью плюсами! – спасал мою кожу, лёгкие и глазки с ушками, не говоря уже о заднице, от токсичной хрени – аэрозолей всяких – и радиоактивной пыли, которой тут особенно много. Иначе я уже откинул бы ботинки. Хорошие, кстати, скороходы – ни липучек, ни шнурков, сами обулись, плотно обхватив брюки, став с ними единым целым. Сплавившись, что ли…

Всё это я, конечно, понимал.

Но ничего с собой поделать не мог!

Хорошо сделано, герметично, а душа не принимает!

Материал на ощупь напоминал прорезиненную ткань. Но в том-то и беда, что лишь напоминал. И не прорезинка тут должна быть, а специальная многослойка.

К тому же мне не давала покоя та надпись в отделении управления РСЗО. Ладно, сработал механизм самоуничтожения, это понятно, это мы с сыном просто не учли, но надпись… «ПРИВЕТ КРАЙ»… Кто мог её сделать? Зачем? Чтобы показать, что он, побывавший на нашей Земле, может предугадывать наши поступки?

И видеокамера…

По пути я заметил ещё пяток подобных, и ни одной не оставил целой.

А вот не люблю, когда за мной наблюдают!

– Сынок, ещё раз тебе говорю: в комплектах такого уровня защиты должно быть два комбеза: теплоотражательный и теплоизолирующий. Каждый заодно защищает от химии и радиации. Кто был в Чернобыле, тот знает. Ты был? А я вот был!

В животе у меня громко заурчало, настроив мои мысли на иной лад.

Так и не отведав фастфуда, из забегаловки в Нью-Йорке мы отправились…

Нет, вовсе не крушить мерзких путников.

Использовав Лоно, мы заскочили в хранилище Патрика. В какой части света или в каком мире это хранилище располагалось, я не уточнил, чтобы потом крепче спать. Заодно не спросил, когда и где Патрик собирал свою коллекцию – до уроков за тридевять земель или после, когда делал вид, что ходит в секцию филателистов? Мелькнула у меня мыслишка, что накопить добро он мог ещё до встречи со мной и Миленой, но я тут же её старательно забыл…

Патрик настоял на экскурсии по его хранилищу. Он показал мне стеллажи, заваленные ящиками, коробками, баулами, ещё бог знает чем, пёстрым и тусклым, с надписями на неизвестных мне языках, без надписей, с рисунками – странного вида рогатыми людьми и ещё какими-то тварями, – вообще без рисунков, дурно пахнущим и пыльным. Были там ножи и копья, пистолеты и нечто вроде ракетной установки, с полсотни пулеметов и ещё больше автоматов. А ещё почему-то горшки с цветами, банки с жуками и скромного вида хомячок, которого я хотел погладить, но Патрик, сделав большие глаза, запретил, если мне жизнь дорога. Сын протянул мне свёрток, себе со стеллажа взял такой же и велел переодеваться. Мол, это спецодежда, без неё дальше никак, потом объясню как этим управлять.