Читать книгу "Дьявол в раю - Николай Леонов"

Первым побуждением было кинуться Гурову на шею, расцеловать: «Умница! Конечно, согласна!» Ведь это было и ее желание. Но что-то мешало. Что?

– Согласна? – настойчиво повторил Гуров.

Вместо ответа или хотя бы кивка Мария змейкой выскользнула из постели. И…

«О боже!» – Гурова пронзила острая дрожь. Он едва сдержал возглас восхищения. Обнаженная до самых лодыжек, стройных, будто точеных, гибкая в каждом движении, она ступала плавно, с той естественной изящной грацией, какая дается только природою, невольно причиняя Гурову сладкую боль. Пена белоснежной простыни клубилась у ног ее. И Гурова осенило: богиня, рожденная из пены морской. Он не вспомнил имя той богини, смотрел зачарованно: «Машенька!»

Мария разрушила очарование, произнеся совсем буднично:

– Быстренько приму душ и поправлю лицо, – упорхнула в ванную.

Обоим нужна была пауза: Гурову стряхнуть наваждение, налетевшее на него столь нежданно-негаданно, Марии же, чувствующей себя виноватою перед Еланчуком (и с чего она вдруг набросилась на человека невесть почему?), укрепиться в бесповоротности своего решения или… Вот «или» и было главной проблемой. Ясно ведь, отчаянная мелодекламация Гурова не от чистого сердца. Просто он хочет угодить ей, а у самого на душе кошки скребут от того, что бросает товарища в беде. Может ли она принять такую жертву? «А почему, извините, мы должны жертвовать своим отдыхом?!» Она хотела жалобно всхлипнуть, но вместо этого упрямо стиснула губы. Из ванной вышла улыбающаяся и благоухающая.

– Маша, я не знаю, с чего начать. – Гуров схватился за сигареты, как за якорь спасения.

– Мы же договорились до завтрака не курить, – ласковым голосом напомнила Мария и устроилась в кресле, подобрав под себя ноги. – Если не знаешь, с чего начать, разреши, начну я. Пей кофе, слушай, старайся не перебивать, – повторила она его слова.

– Слушаю и повинуюсь! – подхватил Гуров.

– Да, Юрий – отличный парень, но пошел бы он со своими заботами куда подальше! Вещи, которые кажутся романтичными и загадочными при луне, днем оказываются обычной мерзопакостью. Наркобизнес – не игра в бирюльки. Нормальный человек должен находиться от него подальше. Розыскная, как и актерская, работа совершенно непредсказуема. Ее нельзя бросить когда захочется. Слишком много людей помимо твоей воли оказываются впутанными в историю, где лично от тебя порой мало что зависит. Потому самое естественное сейчас отправиться завтракать, затем плавать и загорать, пить вино и веселиться. Ну, и как я? На уровне? – Мария смотрела вызывающе.

– Ты все сказала лучше меня, – кисло улыбнулся Гуров. – Идем завтракать.

* * *

Явившись на свет, мальчик пронзительным воплем огласил если не весь мир, то, во всяком случае, палату роддома, тем самым заявив о своем приходе. В том не было ничего необычного. Посему и распространяться на эту тему излишне. Тем более ничто не предвещало, что в эту минуту родился человек выдающихся или хотя бы незаурядных дарований, коему, как обнаружится впоследствии, судьба предназначила стать почти что гением криминального мира. Короче говоря, родился и родился. Мальчика назвали Виктором, родители и друзья звали Витун. Рос здоровеньким, заурядным пацаном, роста был средненького, так же и учился – в общем, все в нем соответствовало стандарту. Лишь в пятом классе в нем проявилась особенность – нездоровая тяга к деньгам. Почему нездоровая? По нынешним меркам так вполне и нормальная. Даже сказать, весьма дальновидная, хотя в свое время и считавшаяся предосудительной. Ну, это, как нынче ясно младенцу, чистейшее лицемерие и несусветная чепуха. Он экономил на завтраках, ходил в кино без билета, «напротырку», либо за чужой счет, не ел мороженое – пустая трата денег. Копил. Даже когда мать решала купить ему новые штаны или ботинки, Витун говорил, что купит сам, и ходил в стареньком. Да и что зря выпендриваться? В конце концов, каждый живет как хочет.

В институт Витун поступил экономический, чем немало удивил родителей и друзей. Мальчишки в те годы рвались в МАИ, МЭИ, а отчаянные – в МГИМО. В комсомоле он, как все, состоял, но от любого поручения как мог отбивался, находя тому десятки уважительных причин. Родители его любили по-своему, в дела сына особо не вникали, привыкли считать, что Витун – мальчик самостоятельный, у него своя жизнь. Содержанием его жизни являлась коммерция.

Даже при социализме одинаковые вещи стоили в различных местах по-разному. Деньги у Витуна водились. Он прекрасно знал, что и где можно купить задешево, а продать подороже, с наваром. Опять же всегда существовал дефицит. Тут уж не зевай. И Витун, будучи малым шустрым и оборотистым, не зевал. На том и делал свой скромный гешефт.

Окончив институт, он взял свободное распределение и устроился экономистом на задрипанную фабричку, выпускающую нитки и прочую лабуду. Как и любимый литературный герой Остап Бендер, начинающий бизнесмен уважал и свято чтил Уголовный кодекс. В двадцать пять лет от роду он случайно столкнулся с марихуаной, которую привозили с Кавказа и добавляли в обычный табак. Витуна потрясла стоимость одной «закрутки». Сам он не курил и не пил. То же, что почитывал о наркобизнесе, о связанных с ним баснословных барышах, убийствах, погонях и прочих приключениях, воспринималось как невероятная, умопомрачительная фантазия. Такое не могло быть правдой! Если же и было, то «там», у «них». Вспоминая свою тогдашнюю наивность, Витун усмехался. В том, что зарубежные детективы живописали подлинную реальность, очень скоро пришлось убедиться, столкнувшись с отечественными наркоманами (конечно, весьма косвенно): за пакетик порошка они готовы были убить родную мать, заплатить любые деньги. А что реальнее денег? «Наконец-то, – радовался Витун, мысленно потирая руки, – и у нас восходит заря демократии и свободы! Это русский Клондайк, а я первый старатель!» – решил он, став Виктором Борисовичем Белевичем, и перво-наперво занялся изучением специальной литературы: какие виды наркотиков существуют, где произрастают, из чего изготовляются, какой имеют объем и цену?

Правда, очень скоро выяснил, что он далеко не первопроходец, а зеленый новичок на поприще сколь заманчивой, столь и рискованной наживы, но это его не смутило и тем более не остановило. Напротив. Опасность будоражила кровь. Жизнь обретала новый смысл и вкус. Страх, порой прожигающий все существо, – плата за остроту ощущений. «Ах, Витун, Витун, отчаянный ты все же малый!» – случалось, говорил он себе, знобко поеживаясь и похохатывая. Попадаются только дураки. Значит, это не он. Существует Кавказ, в подбрюшье страны раскинулся богатейший Восток, он же, Виктор Борисович Белевич, – сын одной шестой части суши. Этим сказано если не все, то многое.

Как экономист, он знал, что наличие рынка сбыта – одна из главных составляющих успеха любого бизнеса. Значит, рынок нужно было завоевать.

В Москве собирались проводить Олимпийские игры. Шел восьмидесятый год.

* * *

– Не умею себе отказывать ни в еде, ни в мужчинах! – нарочито громко проговорила одна из двух дам, выгружая свой поднос на стол рядом со столом, за которым завтракали Мария и Гуров.