Читать книгу "Врачебные связи - Ирина Градова"

– Что ты имеешь в виду?

– Из-за того дела мне пришлось изучить фармацевтический рынок, и я по ходу выяснила, что «Фармакония» переживает не лучшие времена. Некоторое время назад погиб ее владелец, Антон Митрохин, и его вдова и сын оказались перед выбором: продать компанию или встать во главе ее. Проблема в том, что покойный Митрохин практически разорил «Фармаконию» неумелым руководством, а также непомерной тягой к заключению невыгодных сделок с покупкой недвижимости и строительными подрядами. У Ильи Митрохина мозги варили лучше, чем у папаши. Не знаю, как ему это удалось, но Илья быстро заключил серию удачных контрактов, и дела снова пошли в гору. Молодой Митрохин, кажется, хороший делец, но и ему оказалось не под силу быстро покрыть папашины долги. Хотя в последнее время положение, похоже, немного выправилось, и «Фармакония» набирает обороты.

– Поня-а-атно, – протянула я задумчиво. – Ты сказала, Митрохин-старший погиб?

– Вроде бы выпал из окна собственного офиса – самоубийство. Очень вовремя: слишком уж он раздухарился со своими неудачными вложениями, остановить его не представлялось возможным, и компания быстро и планомерно катилась к обрыву… А почему тебя интересует «Фармакония»? – спросила заинтригованная Дарья.

– Обещаю, что ты первой обо всем узнаешь, как только мне будет чем поделиться.

– Кстати, – подал голос Влад, – ты рассказывала Дашке о Толяне?

– О каком Толяне? – спросила дочь.

– Помнишь, у матери был студент, Толик Кречет?

Мне показалось, что выражение лица дочери изменилось, но только на мгновение.

– Кречет… Ну да, вроде помню такого. И что с ним?

Оставив детей за разговором, я пошла в свою комнату и набрала в «Гугле» слово «Фармакония».

* * *

В больницу к сыну я смогла заскочить только через двое суток. На входе в отделение я столкнулась со Славиком Афанасьевым и спросила его о том, как чувствует себя его пациент Кречет.

– А он больше не мой пациент, Анна Демьяновна, – ответил Слава.

– Как это?

– А вот так: парень сам себя выписал, другими словами – просто сбежал домой.

– И его отпустили?

– А что, силой держать прикажете? Травмы его, слава богу, не смертельные, сам он медик, так что не думаю, что нужно опасаться за жизнь вашего протеже. А вообще-то, честно вам скажу, и к лучшему, что он ушел, а то проблем не оберешься с таким беспокойным больным!

– Ты о чем? – насторожилась я.

– Да я о посетителях его, Анна Демьяновна! Во-первых, приходила тетка в собольей шубе – вам Влад, наверное, рассказывал?

Я кивнула.

– Так вот, тетка эта жутко скандальная оказалась, всех на уши подняла.

– А кто она такая и чего ей надо?

– Не знаю, кто она, но во второй раз вроде бы за сыном своим приходила.

– Он что, тоже тут лежит?

– Да какое там лежит – он навещал вашего Кречета!

– И ты, конечно же, не в курсе, зачем?

– Ну, извините, – развел руками Слава. – У меня и без него дел по горло – знай успевай разбираться!

– А если все-таки подумать?

Славка – хороший парень. Немного импульсивный и, возможно, плохо воспитанный, но душевный, если узнать его поближе. Да и хирург хороший – помимо Влада, я всегда рекомендую знакомым именно его, уверенная в знаниях, профессионализме, а главное – в том, что он никогда не отнесется к пациенту спустя рукава.

– Если подумать, – ответил он наконец, – то сначала к Кречету пришел парень. Они не ругались, просто мирно разговаривали – я как раз обход делал. Потом прибежала эта «меховая» баба в сопровождении телохранителей.

– Телохранителей?!

– Ну, не знаю я, кто они такие – выглядели, как телохранители, – пожал плечами Слава. – Тетка устроила такой скандал, что все отделение сбежалось поглядеть. Пришлось вызвать охрану и вытолкать всю толпу из отделения. Потом девчонка приходила, симпатичная такая, с косой, затем еще какие-то люди – не больница, а проходной двор! А вечером Кречет свалил и даже за выпиской не пришел.

– Ясненько.

– Да кто он такой вообще, ваш приятель, – тайный карбонарий какой-то? А эти люди – его «партийная ячейка» или как?

– Что-то вроде того, – вздохнула я. – Ладно, Слава, спасибо за информацию. Пойду я, не буду отвлекать.

– Да когда вы отвлекали, Анна Демьяновна? Кстати, на ловца и зверь бежит: раз уж вы здесь, может, посмотрите одного моего больного?

– Долг платежом красен, да? – усмехнулась я. – Хорошо, пойдем!

* * *

Дома Толи не оказалось. Я, конечно, понимаю, что в его возрасте болячки заживают как на собаке, но, принимая во внимание тяжесть побоев, я бы поостереглась шататься где-то, не долечившись. Дверь мне открыла Марина. Мы никогда не встречались, но она почему-то сразу поняла, кто я такая.

– Толи не будет до вечера, – сказала девушка. – А то и до ночи: я обычно не могу его дождаться и ложусь спать.

Она была высокой, очень худенькой, почти прозрачной, и бледной. Под глазами, несмотря на юность, ясно видны отеки: будь Марина лет на двадцать постарше, отечность была бы выражена намного отчетливее.

– А где может быть твой брат? – спросила я, когда девушка провела меня на кухню и поставила чайник.

– Ой, он целыми днями носится, как ужаленный! – махнула рукой Марина. – Трижды в неделю с утра возит меня на диализ, потом едет на работу. Забирает меня с диализа либо сам, либо просит кого-то из друзей – они уже привыкли. После работы – в институт… Вы знаете, у него ведь предзащита послезавтра?

– В самом деле?

Я не знала – откуда? Однако новость меня обрадовала: в наше время врачу без степени приходится несладко, а уж Толику-то сам бог велел заниматься наукой. Я боялась, что он, будучи практиком до мозга костей, пренебрежет кандидатской и так и останется на вторых ролях, хотя мог бы сделать головокружительную карьеру.

– Поэтому он и не смог оставаться в больнице, хотя я и накричала на него, – вздохнула Марина. – Теперь вот жалею: ну чего я разоралась, ведь он крутится как белка в колесе!

– А почему Толя домой так поздно приходит? – спросила я. – Не может же он в институте пропадать все это время?

– Он вечерами по частным пациентам бегает: на нем четыре лежачие бабушки и несколько больных, которым он уколы ставит. Нам нужны деньги, но я не хочу, чтобы он столько работал, – так ведь долго не протянешь! Не представляю, на каком топливе Толик бегает, – он почти не спит, даже сидит редко, на работе с утра до ночи!

При упоминании о «топливе» у меня в мозгу что-то щелкнуло. Молодость организма отчасти объясняет такое поведение моего бывшего студента, но что-то подсказывало мне, что этот «энерджайзер» имеет искусственное происхождение.