Читать книгу "Паника, убийство и немного глупости - Оксана Обухова"

…Пикетчики галдели до поздней ночи. У гостя Мусина разболелась голова, но слабая попытка улизнуть на ночевку в отель была пресечена тетей Зиной в прихожей:

– И думать забудь! В кои веки в гости заехал. Завтра утречком попьем чайку, Людочку повспоминаем… Иди, я тебе в маленькой комнате постелила…

Совершенно обессиленный, Виталий Викторович завалился спать на узкой продавленной кушетке. В щели между стеной и спинкой дивана поскуливала перепуганная пикетчиками болонка Тася, с вершины полированного шифоньера на ворочающегося Мусина сверкал глазами ошалевший кот.

В соседней комнате громко строили победоносные планы и пили ликер бессонные комитетчики.

Виталию Викторовичу казалось, что мир сошел с ума и здравыми в нем остались только он, кот и болонка.

Обещанный утренний чай Виталий Викторович и в самом деле получил. Уже без всяких вкусностей, зато горячий. Вместо желанного старинного фотоальбома ему предложили взять в руки любой из криво написанных плакатов, встать в оцепление и помочь славным жителям района.

Виталий Викторович, вообще и в частности не умевший отказывать женщинам, сумел-таки отвертеться, сославшись на подступающий насморк и ботиночки на тонкой подошве.

Тетя Зина надела под вязаную шапку теплый пуховый платок, нацепила под пальто мутоновую душегрейку и отправилась ложиться под гусеницы, оставив Мусина в квартире, где раздавались только мягкий топоток звериных лап да негромкое бормотание телевизора.

Виталий Викторович еще больше укрепился в мысли о всемирном помешательстве, погоревал, что пандемия в первую очередь затронула Петра и обычно здравую рассудком тетю Зину. Заглянул в холодильник и, только чудом не найдя в нем повесившуюся мышь, в половине первого пошел на улицу искать приличное обеденное заведение.

Найденный ресторанчик с достойным меню и вполне адекватным шеф-поваром немного примирил его с действительностью. Небольшая доза коньяка окончательно согрела стынущую от бессилия душу, и обратно под дождем и снегом Виталий Викторович брел уже слегка примиренный, чуть-чуть согретый и философски настроенный.

Нежную замшу дубленки постепенно украсили влажные пятна, метров через пятьсот, если считать от крыльца ресторана, настроение сделалось под стать погоде, нехорошие предчувствия заерзали в подмерзающей голове, не одетой в шапку по причине ожидаемого «жаркого отдыха».

«Петр позвонит, – зомбировал замерзшую голову Мусин. – Петр позвонит, а завтра я согреюсь под солнцем Тель-Авива…»

…Брат не позвонил ни в три, ни в половине четвертого, ни позже.

Виталий Викторович сновал из угла в угол, метался по крохотной Зининой квартирке и, заламывая руки, считал секунды в ритме шага.

Дважды он порывался звонить Петруше и даже набирал на сотовом его номер. Но в последний момент одумывался и отменял вызов: Петр запретил, сказал: «Я сам свяжусь». Виталий Викторович откладывал телефон в сторону и топал, топал, топал.

Под окнами ревела тяжелая техника, не пропущенная пикетчиками во двор. Сгущающуюся темноту рубили лучи мощных строительных прожекторов, тетя Зина, которую сознательные граждане все же не пустили под гусеницы, бегала с плакатом по небольшому пустырю за детской площадкой, и сейчас ее наполненная жизнь уже не казалась Мусину такой безумной.

Безумным становилось существование Виталия Викторовича. Он знал, что нужно уезжать, выкупать забронированный авиабилет, встретиться с Ирой, но медлил. Уютная и теплая квартирка тети Зины вдруг стала нормой; поджидающий за окном мир, слякотные улицы, гремящий аэропорт показались темной жуткой воронкой: только ногу за порог выставь – затянет, закрутит, сомнет. Квартирка превратилась в гавань. И только темнота напоминала: все сроки вышли, Маргадон. Давно прошли.

Виталий Викторович вызвал по телефону такси, закрыл дверь на ключ, который позже бросил в почтовый ящик, и отправился на улицу, волоча за собой тяжеленный чемодан на колесиках.

На подъездной дорожке к дому такси не оказалось. Дорогу запрудила тяжелая техника, не допущенная к строительной площадке; Виталий Викторович с пониманием отнесся к противостоянию жильцов и экскаваторов, набрал на сотовом последний номер и узнал от диспетчера, что такси в самом деле не смогло подъехать во двор и будет ожидать неподалеку у соседнего дома.

Виталий Викторович убрал телефон в карман, поднял воротник дубленки и в быстром темпе поволок багаж в обход грузовиков. Кошмарный день, кошмарный час, чудовищное невезение. За спиной Виталия Викторовича раздавались крики, звон стекла – погас прожектор. Пикетчики лупили камнями по лампам, из кабин самосвалов начали выпрыгивать кряжистые строители в оранжевых жилетах. Противостояние грозило перейти в фазу крайней активности.

Виталий Викторович вздохнул, помотал головой и, свернув за угол, едва не столкнулся с торопливо шагающими парнями в кожаных куртках.

Чудом не утопив чемодан в глубокой луже, Мусин вытянул его на сухой участок и в тот же момент почувствовал, как со спины его обхватили чьи-то крепкие, дерзкие руки…

Часть первая. Знакомство

Роман Владимирович Савельев не выносил ноябрь. Выматывающую душу черноту бесснежных улиц, короткий день, слякотную жижу. В этот месяц темная земля впитывала в себя не только влагу, но и свет. Вместо нормального снега на голову валилась непонятная мокрая каша, неприлично обнаженные деревья дрожали от ветра, как от стыда, и очень напоминали старух нищенок, протягивающих в никуда стынущие корявые руки.

Уныние и серость… Бр-р-р!

День двадцать второе ноября особенно не удался бывшему боксеру Савельеву. Недавно он пригласил в свою команду вполне приличных полутяжей из Ростова, парни ему понравились – тренировались с отдачей, «режимили», одного из них Роман уже собирался выставить на соревнованиях через три недели… Но вот – ноябрь! Забери его леший…

Оба ростовца свалились с гриппом и теперь отлеживались на съемной квартире, нагревая градусники до тридцати восьми… Такое бывает у атлетов на пике формы, вся зараза липнет…

Хорошо, хоть день выдался свободным! Савельев накупил проверенных лекарств, затарился провизией и, оставив в клубе за главного второго тренера, поехал проведывать болящих. А то ведь знает он этих чертей! Закупят в аптеке всякой витаминной гадости, начнут глотать горстями, а потом допинг-контроль положительный тест даст. За этими чертями глаз да глаз!

…Роман Владимирович забил ребятам холодильник фастфудом из кулинарии, самолично напоил их чаем с малиновым вареньем – так, чтобы у гланд плескался! – второй порцией наполнил два огромных термоса и очень обрадовался, что у одного паренька температура поползла вниз.

Ноябрь, ноябрь… Лиха беда начало…

Савельев надавал парням ценных указаний и пошел на улицу.

Во дворе дома, где поселились ростовцы, творилась какая-то непонятная белиберда. Граждане пенсионного вида забрасывали камнями строительные прожекторы, наскакивали на рослых мужиков в спецовках. Савельев поднял воротник кожаной куртки и, озираясь на всю эту чехарду, потопал в обход дома – совсем не по удобному тротуару, куда демонстративно и мстительно заползли колеса большегрузов, – к оставленному в соседнем дворе джипу. Свернул за угол и увидел еще одну, не менее занимательную картину: два рослых парня мутузили гражданина в бежевой дубленке. Гражданин тихонько верещал, упирался, тащил к себе большой коричневый чемодан на колесиках. В общем, держался храбро.