Читать книгу "Заповедник - Владимир Величко"

— Ладноть, давайте вечерять. Рассказками сыт не будешь, — и стал резать вяленое мясо.

— Да какое там «вечерять», — с тоской проговорил Док. — После всего, что ты нам понарассказал, и кусок в горло не полезет… не буду!

Но глядя, как Дед со вкусом уплетает кашу, присоединились к нему и друзья — голод-то давал о себе знать.

Поужинав, пошли на поляну, к летней печке. Вокруг все по-прежнему было серым и туманным.

— Деда, а как долго этот туман держится?

— А когда как. Бывалоче, по целой седьмице висит. А как-то ден двадцать простоял.

— Проклятье!.. Ну не можем же мы просто сидеть и ждать у моря погоды… — повторился Текс. — Надо что-то делать… что-то предпринять!

— Робятки, да ниче вы не сделаете. Или идите хоть на четыре стороны света, никто ж вас не держит. Однако ж здеся — спокойно и тихо. Здеся вас никто не обидит, никто не тронет… Ти-ха-а-а! — вдруг рявкнул Дед, к чему-то прислушиваясь. — Слухай, слухай?

— Что, Деда?

— Во, во, вроде шуршание тако сверху идет, — и Дед удовлетворенно улыбнулся. — Сейчас, робятки, домой пойдете. Это туман-наваждение уходит. Че-то быстро седня… и полсуток не продержался. Ну, робятки, вспоминайте там, дома, про наш мир заблудший и человеком испоганенный. Удачи всем вам… не поминайте лихом…

Мы смотрели во все глаза, ошалело вертя головами. И правда, слышалось легкое шуршание, будто снежная пороша по сухому асфальту сыпет, потом к шуршанию присоединилось уже хорошо различимое потрескивание, словно где-то вдали электропровода искрили:

— Ребята, — заорал Текс, глядя на небо, — звезды, звезды, появляются! Ур-а-а-а!

Мы вскочили на ноги в радостном волнении… все… домой… все… И вдруг Док краем глаза увидел замершее, ставшее каким-то незнакомым лицо Кэпа. Поглядел в сторону — нас окутывала обычная и такая привычная таежная ночь, яркие звезды висели над головами… Посмотрев в другую сторону, Док увидел окаменевшее лицо Деда и его лесную избушку, так никуда и не исчезнувшую…

Глава 5

Первая схватка

Док сидел на свежеструганой скамейке, прислонясь к теплой стенке избушки. Солнце стояло уже довольно высоко и ощутимо пригревало, а тонкий слой инея исчезал прямо на глазах. Невдалеке, под значительно расширенным навесом, Кэп с остервенением махал здоровенным колуном. Березовые чурки под натиском тяжелого металла и кэповских мышц с грохотом разваливались пополам, а потом, уже поленьями, разлетались в обе стороны, все увеличивая кучи колотых дров. Рубашка на спине Кэпа была мокрой. Вдали, у летней печки, под таким же новым навесом Текс священнодействовал у плиты. На ней что-то парилось и булькало в двух котелках. Обе лайки усердно ему помогали: умильно ловили взгляды сурового повара и следили за каждым его жестом. Их завернутые кольцами хвосты непрерывно молотили воздух, как бы говоря: эй, человек, мы вот они, живые, и любим тебя, так ты уж, будь добр… хоть кусочек… ну, не жадничай! Шарик лежал немного поодаль и делал вид, что все манипуляции у плиты его не интересуют совершенно. Изредка он с презрением смотрел в сторону двух подхалимок, у которых хвосты — от непрестанного вилянья — казалось вот-вот оторвутся. За избушкой было слышно, как Дед строгал рубанком доску, напевая при этом себе под нос какую-то монотонную песню с малопонятными словами. Короче, почти семейная лесная идиллия — близкие друзья в беззаботном отпуске. Док откинулся на стенку, пристроив поудобнее уложенную в деревянный лубок руку, и, слегка подремывая, вспоминал — уже в сотый, наверное, раз — события десятидневной давности.

В конце августа, когда Серый Туман, уйдя, оставил их в другом мире, до всех троих — в отличие от Деда! — весь трагизм ситуации поначалу так и не дошел. Уж слишком было фантастично происходящее! Они, конечно, расстроились, попсиховали немного. Но у каждого в глубине души теплилась мысль, что все это игра, все понарошку, и уж, во всяком случае, не насовсем. До них просто не доходила реальность, основанная только на логических рассуждениях. Да, они видели отличие этого мира от их родного и привычного, но они — не верили! У них еще не было своей веры, отмеченной личными переживаниями и эмоциями. Ибо только вера, вытекающая из собственного и порой мучительного опыта, становится истиной. И истина — всегда персональна! Такой она стала для них позже, после похода в Город у реки — Трущобы, как называл его Дед. Она и стала для них персональной и очень жестокой истиной. Истиной, одной на троих.

Проговорив после ухода Серого Тумана почти до утра, они хотели сразу же пойти к реке, посмотреть, а что же там за Город. Однако Дед уговорил их как следует отдохнуть и лишь потом, набравшись сил — идти. Спали они долго. Весь день, и почти всю следующую ночь. Дед — как потом признался — для этого кое-каких травок им в чай намешал. Проснулись они тогда рано, только светать начинало. Ребята были собранны и серьезны. Ни шуток, ни прибауток! Собрали все вещи, в надежде, что сюда они больше не вернутся, хотя дедушка их и отговаривал. Он-то знал, что идти им некуда.

— Ну а ежели лихие люди встретятся, отпор дать сможете?

Кэп в ответ молча с места сделал заднее сальто и нанес сильнейший удар стопой ноги по прислоненной к стенке дома доске. И толстая, прочная доска лопнула, словно гнилая.

— Однако, пойдет, — уважительно произнес Дед.

— А Текс когда-то был боксером. Кандидат в мастера, — похвастался за друга Док…

— Когда это было, — уныло протянул тот, — и к тому же пузо, — похлопал Текс по действительно объемному образованию, — хотя на пару-тройку приличных ударов меня еще хватит!

— Ну а с оружием-то обращаться умеете? — задал новый вопрос дед.

— Умеем. Все срочную отслужили, а Кэп — он вообще всю жизнь в армии провел.

— Не в армии, а на флоте, — чуть сварливо перебил Дока Кэп. Тогда Дед нырнул в избу и минут через десять вернулся, держа в руках небольшой сверток. Подойдя, он развернул промасленную материю и вытащил… обычный пистолет «ТТ». Кэп взял его, привычно выщелкнул обойму, оглядел со всех сторон…

— Пойдет… хорошая машинка, — и спрятал его за отворот куртки.

— Значит, так, робятки, слухай сюда. Поднимаетесь по тропке и дальше по хребту идете к Городу. Тропа, правда, не шибко торная, заросла уже, но не собьетесь.

— Да ты что, Дед! — возмутился Текс. — Там тропа — хоть боком катись… метра три шириной!

— Это, милок, в твоем Замирье она такая, а здесь уже вся заросла, редко по ней сейчас ходют, редко. В обчем, по тропе идите спокойно… там безопасно. Зверь не тронет, а лихим людям там ходу нет. Когда с последнего перевала увидите Город, оглядитесь, покумекайте, что да как, и на этом все! Дальше, робята, ни шагу! Не вздумайте соваться в Трущобы, а то схарчат вас, и следов не останется. Жестокие там и подлые людишки живут… кулак зубодробительный и быстрая дубина правит у них. Кто сильней, тот и прав. И огня, огня не вздумайте запалить. Вертайтесь по свету, тогда и погреетесь у огонька. И ишшо! Пистоль держи наготове. Чуть что — пали без сомнений. Усек? Ну, с Богом, робятки, с Богом…