Читать книгу "Последний Завет - Филипп Ле Руа"

Третье заключение: Клайд не опасался убийцы. Выходит, он знал его?

Во всяком случае, он ему доверял.

– Убийцы охотились не за Клайдом, – громко объявил Лав.

Максвелл нахмурил брови и принялся охлопывать себя в поисках телефона, который наигрывал мелодию из «Травиаты». Выслушав звонившего, он отключил телефон и поинтересовался у Лава:

– Что вы хотите сказать по поводу Боумана?

– Убийцы были превосходно подготовлены, действовали методично, на грани совершенства, и у них была абсолютно точная цель. Они забрали видеокассету и дискеты, уничтожили все жесткие диски и содержимое всех пузырьков и ампул, ликвидировали пятерых человек плюс трех крыс, все поставили на места и прибрали за собой. Их истинный мотив кроется где-то в этой массе элементов. Ну а что касается Клайда, то он позволил убийцам войти сюда.

– То есть это подтверждает, что мишенью были оба ученых. Все остальные просто оказались в роковой момент в роковом месте.

– Но чего ради здесь оказался Клайд? Что он искал? Что связывало его с перерождением нервных клеток?

– На этот счет в его отчетах нет никаких намеков. Зато известно, что проект «Лазарь» вызывал как ненависть, так и желание прибрать его к рукам. Секта могла одним выстрелом убить двух зайцев, ликвидировав обоих ученых и прихватив результаты исследований, которые стоят очень хороших денег.

Натан пребывал в недоумении. Чем должна была послужить эта бойня: прикрытием обычной кражи или ликвидации одной из жертв? Убийство десятерых человек увеличивает число подозреваемых в десять раз. Как часто массовые убийства устраивались лишь для того, чтобы убрать надоевшего супруга или опасного свидетеля! Эту драму накрывал туман, аналогичный тому непроницаемому туману, что окутывал в тот день Фэрбэнкс. Однако для начала было необходимо проверить след, связанный с версией причастности секты, за которую уцепился Максвелл.

– Всех присутствовавших в этой лаборатории связывал проект «Лазарь» и… подопытный… Кстати, где его тело?

– В прозекторской на третьем этаже. Нас там ожидает агент Нутак, которой поручено участвовать в расследовании.

– Я предпочел бы работать один.

– Она будет вам полезна.

– Я хочу сказать, что несколько минут предпочел бы побыть здесь один.

– Никаких проблем. Вижу, вас уже захватило. Относительно синтоистов я буду держать вас в курсе. А пока аналитики Бюро полностью в вашем распоряжении, а мне вы можете звонить в любое время суток на мой личный сотовый.

Максвелл жестом приказал выйти полицейскому из отдела науки, который продолжал искать волоски, чтобы разделить их на четыре части и извлечь ДНК. Он удалил также Скотта Малланда, шефа полиции Фэрбэнкса, который присоединился к ним с опозданием и открыл рот только однажды, чтобы сообщить: «Ну и дерьмовая же погода!»

Максвелл вручил Натану дубликаты ключей и повел всех в лифт.

– Подождите, я поднимусь с вами! – крикнул Лав.

– Я думал, вы…

– Я сразу же спущусь снова.

Высадив всех из кабины, Натан повернул ключ в противоположном направлении и, закрыв глаза, поехал вниз.

Боуман меня впускает. Он знает меня и ничего не опасается. Вот самое время.

Он поднял веки. Направил указательный палец на воображаемую цель, вышел из лифта, перешагнув через невидимый труп, остановился в конце коридора, там, где была убита Татьяна Мендес, вытянул палец в сторону незримой медицинской сестры, после чего осмотрелся.

Ученые выстрелов не слышали. Они отвлеклись от работы, чтобы принять меня. Они ждали моего визита. Сидят прямо напротив меня. То, что нужно.

От дверей зала он расстрелял обоих ученых, повернулся и с секунду стоял в нерешительности перед операционным столом и клеткой с крысами.

Последние пули для подопытных.

Человек или грызуны?

Оставшиеся в магазине патроны он разрядил в сердце лежащего на операционном столе. Но была еще одна, последняя цель. Натан взглянул на клетку, в которой полицейские обнаружили клочья трех крыс. Три выстрела, чтобы окончательно уничтожить исследования Гровена и Флетчера.

Никаких следов проекта «Лазарь».

Пять человек погибли друг за другом.

И убийца был всего один.

С каким-то дурным предчувствием Натан сконцентрировался, пытаясь воспроизвести дальнейшие действия убийцы. Его рука коснулась дефибриллятора, катетера, баллона с кислородом, хирургических скальпелей, всевозможных экранов, пультов, микроскопов. Все приборы и инструменты были выключены, были на своих местах, нигде ни пылинки. В баке для мусора находились только пластиковые стаканчики из-под кофе. Самая усердная уборщица не навела бы такой чистоты. Разве что оба ученых были маниакальными приверженцами порядка в лаборатории. Натан без всякой системы открывал ящики, содержавшие кучи бумаг и лекарства.

На столах ничто не привлекало внимания.

Лав, многократно осматривавший помещения, в которых побывали психопаты и серийные убийцы, отыскивал отнюдь не следы безумия, а свидетельства невроза навязчивых состояний.

Он повернулся к видеокамере. Ее объектив был направлен на операционный стол. Снимала ли она убийство? Или была нацелена на что-то другое?

На подопытного человека.

Натан приник глазом к видоискателю, стал менять фокусное расстояние. Пока не стала отчетливо видна пластифицированная текстура матраца, навел объектив на кровавое пятно.

Сменить кожу.

6

Лав улегся на операционный стол и уставился в объектив камеры. Он сконцентрировался на точке хара чуть пониже пупка, чтобы умерить дыхание, делал медленный выдох, потом короткий вдох, долгий выдох, неглубокий вдох, увеличивая промежутки между ними. Сердечный ритм замедлился, снизившись до тридцати ударов в минуту; появились сердечные перебои, мозг испытывал нехватку кислорода. Он погружался в глубину какого-то ватного, коматозного, бессознательного состояния, ежесекундно жертвуя тысячами нейронов.

На грани этого состояния бессознательности его почти угасший мозг вдруг оживился и начал подниматься из глубины несознания. На этом возвратном пути он встретился с Мелани. У нее было ледяное дыхание. Она призывала его пробудиться. За спиной у нее бушевало море, угрожая накрыть ее накатившим валом и стать для нее черной беспросветной могилой. Натан вздрогнул. Она поцеловала его и отступила. Как она была хороша с этой лентой, на которой написано «Мисс Беркли». У Мелани было лицо Татьяны Мендес. Медсестра медленно расстегивала халат, постепенно превращаясь в белокурую юную девушку с россыпью веснушек на лице. На мучительном пути пробуждения беспорядочно сталкивались воспоминания. Он стал чем-то наподобие губки, вбирая в себя все, что его окружало. И в том числе чьи-то чужие воспоминания, смешавшиеся с его. Остаточные, смутные, истаивающие воспоминания, которые излучал подопытный человек, лежавший на этом столе до него: красный самолет, летящий над паковым льдом, женщина с лицом Мадонны, стол, за которым идет игра в покер, руки, почерневшие от мороза, костер на льдине. Натан трясся от холода, хватал ртом воздух, словно после долгой остановки дыхания, съеживался, кашлял. С хрипами он регулировал дыхание на уровне диафрагмы. Его дух вновь обрел собственное тело.