Читать книгу "Принц воров - Валерий Горшков"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но Святой послал Крюка, и тот выполнил задание с присущей ему преданностью хозяину. Вот, значит, каковы нюансы этой бандитской философии…
Наклонившись, Червонец приблизил ухо к серым губам Святого. Выслушав что-то, он продолжал стоять в согбенной позе даже тогда, когда старый вор обессиленно откинулся на подушку.
— Святой? — с испугом заглядывая в лицо хозяина, забеспокоился преемник.
— Думал — сдох?.. Черта с два!.. — процедил с закрытыми глазами умирающий, но продолжающий изо всех сил цепляться за жизнь старый бандит. — Подойди, сынок…
На глазах ничего не понимающего Червонца Слава приблизился к постели и, вдыхая смрадный запах крови, пота и дыхания, пахнущего смертью, приложил ухо к холодным губам отца.
— Пан Стефановский…
Это были последние слова Святого.
Тело его вытянулось, рот приоткрылся, в глазах застыл смертный холод. И в мгновение ока он превратился в древнего старика — проявилась доселе незаметная седая щетина, глаза запали, черты лица заострились… Так умирают все без исключения — святые и грешные…
— Что он тебе сказал?! — подойдя к Корсаку, Червонец уперся в него взглядом.
И, глядя в его требовательные глаза, Слава спокойно, словно смахивал с оконного стекла убитую муху, сообщил:
— Полагаю, он назвал мне имя человека, в склепе которого помимо его праха находится гарантия счастливого будущего полсотни ублюдков. А тебе, думаю, посчастливилось выслушать название деревни. — Подойдя к телу, Корсак положил руку на лоб отца и закрыл ему глаза. — Мой папа — опытный человек. Он не доверяет не только будущему преемнику, но и собственному сыну. Он не доверяет даже человеку, оставленному здесь как свидетель. Он никому не доверяет. Даже табличкам «Мины», расставленным по всему периметру блокадного Ленинграда.
— Ты скажешь мне имя? — жестко спросил Червонец.
— Только после того, как я получу на руки польские паспорта и отправлю семью за границу. То есть после того, как ты исполнишь клятву, данную умирающему. Я прав, Крюк?
— Сейчас — да. Но вот Крол…
— А я уверен, что он сейчас рассказывает моему папе, как ты безграмотно произвел расстановку сил у моей квартиры. Так что будем делать… братва?
Червонец находился в замешательстве. Если он и испытывал когда-либо равновеликое нынешнему унижение, то наверняка в тот момент у него были тому объяснения. Сейчас объяснений он не находил.
— Нужно ехать в… ту деревню.
— Ты плохой человек, Червонец, — холодно сказал Слава. — Ты — дерьмо собачье. Потому что ответ должен был быть такой: «Сейчас мы едем хоронить папу, но прежде вызовем священника для отпевания».
— Не испытывай моего терпения, — тихо пробормотал Червонец. — Папу мы, конечно, похороним, но следи за своим языком, легавый…
— Священника придется поискать, — не обращая внимания на бандита, задумчиво вздохнул Корсак. — Потому как… — подняв с впалой груди крест, он посмотрел на него и заправил под отворот рубашки мертвеца, — потому как папа мой не православный христианин, а католик. Ты найдешь пастора, Червонец.
Отдавать распоряжения отправился Крюк, и Слава, воспользовавшись тем, что в комнате остались лишь главные преемники наследства Святого, заговорил, не рискуя быть непонятым:
— Конечно, ты не выпустишь меня отсюда, пока не будет найдет клад Святого. Я же тебя уверяю, что не назову могилы, где он находится, пока моя семья не покинет пределы СССР. В том, что кладбище огромное и на его территории находятся сотни, если не тысячи склепов, сомневаться не приходится. Папа был не самым лучшим человеком Ленинграда, но и не самым глупым. Погост — не поле. Там невозможно копать землю, не вызывая к себе повышенного внимания. Ай да папа! Ай да молодец! Тебе — деревню, мне — могилу. И никуда нам с тобой теперь друг без друга не пойти. Разница лишь в том, что мне наплевать на деньги, меня интересует моя семья. Тебе, мерзавец, насрать на меня и мою семью, поскольку тебе нужны только деньги. В этой связи я хочу задать тебе один-единственный вопрос: что будем делать, товарищ Червонец?
Ответ на этот вопрос бандит, по-видимому, уже знал.
— Я сделаю для тебя и твоей семьи польские документы. Хочешь к ляхам, тем более что этого хотел папа, — бог с тобой. Я отправлю твою семью в Польшу. Но где гарантии того, что ты, убедившись в безопасности своих близких, не захочешь совершить подвиг и получить вторую Звезду Героя? Корнеев, или кто ты там, у меня есть гарантии? Баба твоя и сын будут за кордоном, а я останусь без лаве Святого, да еще и под колпаком НКВД. Бесшабашность Святого понять можно — он твой отец, и чекистов в этот дом ты не привел бы все равно. Но я-то не твой отец. И не брат. И не кум. Но тут темно даже и без колпака. А вдруг ты решишь не называть мне фамилию покойника, даже под пытками? — подумав, Червонец тряхнул головой. — Даже если оставить сомнения в том, что назовешь — не у таких язык развязывали… Но вдруг случится чудо — возьмешь да не назовешь! Тогда что?
— Послушай, тогда есть один выход, — Корсак улыбнулся. — Веди меня во двор и стреляй, потому что при таком раскладе я тебе однозначно ничего не скажу. Моя семья гибнет, я гибну, а ты остаешься под прицелом легавых без денег Святого. Красота. Шоколадный вариант. Кажется, мой папа ошибся с преемником. Ты идиот, которому не стоило доверять название не только деревни, но и области.
— А может, мне тебя, в натуре, кончить? — рука Червонца юркнула за пояс брюк, взгляд его сузился.
И в тот момент, когда этот фарс должен был чем-то закончиться, дверь с грохотом распахнулась, и в комнату вбежал Крюк.
— Червонец, беда!.. Легавые дом обложили!..
— Что?! — Бандит, оставшийся за главного в этом растревоженном улье, машинально бросил взгляд в сторону Корсака. Сообразив, что тот-то здесь точно ни при чем, схватил Славу за руку и поволок к двери. — Людей в окна!
Более глупого распоряжения Корсак не слышал. Ситуацию особо оригинальной не назовешь — сколько раз приходилось ему, офицеру-диверсанту, оказываться в доме, который был окружен! Не было времени вспоминать, но сейчас, торопясь вниз по лестнице между Червонцем и Крюком, который уже был озадачен охраной ценного «клиента», Слава мог навскидку припомнить три случая — один в Германии и два в Венгрии, когда выводил свою группу из осажденных объектов, помня главное правило: прорываться из окружения можно лишь в том случае, когда противник не осведомлен о наличии твоих сил и боевых средств.
— Стрелять по легавым! — орал Червонец приготовившимся к отражению атаки НКВД бандитам. Он бегал из комнаты в комнату, лично проверяя исполнение собственных, только что прозвучавших команд. — Вокруг лес, эти суки — как за стеной! Стрелять длинными очередями, веером, из всех окон!..
Корсак под приглядом Крюка вынужден был ходить вслед за ним и участвовать в этом сумасшествии.
В этот момент откуда-то издалека из жестяного рупора прозвучало: «Граждане бандиты! Ваш дом окружен! Есть предложение сдаться и рассчитывать на гуманность советского суда!»
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Принц воров - Валерий Горшков», после закрытия браузера.