Читать книгу "Спецназ обиды не прощает - Евгений Костюченко"

— Ненавижу эти удавки, — пояснил он. — Но сегодня архиважная встреча. Крупный заказ на весь сезон. Банкиры затеяли отгрохать себе зону отдыха. Жаль, если мы их упустим.

— Мы нигде раньше не могли видеться? — неожиданно для себя спросил Клейн. — Где-то я видел ваше лицо.

— Это было не мое лицо, — сказал Панин. — Может быть, обойдемся без предисловий? Я так понял, что у Сергеича опять возникли какие-то проблемы.

— А вы специалист по его проблемам? — спросил Клейн.

— Это моя работа, — Панин пожал плечами. — Он тянет фирму, а я просто облегчаю ему жизнь. Какие-то проблемы удается решать легко, какие-то не очень. Но лучше всего не создавать проблем. Лучше всего их избегать. Профилактика дешевле, чем лечение, как говорят венерологи. Так в чем проблема-то?

— А вы, Вадим, давно вместе?

— Уже больше пяти лет. Собственно, со дня основания фирмы. Сергеич таскался с бумагами по коридорам власти, там мы и пересеклись. Я тоже таскался с бумагами. Он хотел создать охранное предприятие, а я — заводик по сборке компьютеров. В результате получилась строительная компания.

— Вы офицер? Где служили, если не секрет?

— В авиации.

— Последний вопрос, — сказал Клейн. — Вы когда-нибудь бывали в Баку?

— Бывал.

— И все-таки я вас где-то видел. И почему-то кажется, что в Баку, — сказал Клейн. — Но дело не в этом. А дело вот в чем…

Он изложил суть дела Панину, и тот, подумав с минуту, засыпал его вопросами. Способ доставки? Кто обеспечивает дорогу? Кто встречает? Что за укромное место? Кто его обеспечивает? Сколько времени держать пленного? Условия содержания? Что делать с пленным в случает осложнений? Есть ли запасные варианты — доставка, укрытие, отход? И наконец, почему нельзя поручить доставку людям из холдинга?

— А вот на этот вопрос я не могу ответить, — сказал Клейн.

— Понятно, — сказал Панин. — На самом деле это тоже ответ. И он меня устраивает. Кстати, вы наводили справки об этом чеченце? Почему его так высоко ценят? Все-таки за прокурора можно было требовать хотя бы пару миллионов. Тем более за брата президента. Да нет, за братишку стартовая цена была бы миллионов десять. Он что, чей-то родственник, наш чеченец? Или полевой командир?

— Справки я, конечно, навел, — сказал Клейн. — Ничего особенного. Попался на банальном разбое. Затеял в кабаке драку, нанес телесные повреждения, а на прощание забрал у потерпевшего часы, кошелек, телефон и кроссовки. Жил без прописки. В боевых действиях не участвовал. По его словам. Может быть и правда родственник кого-то из верхушки. А может, наоборот, кровник. Черт его знает… На Кавказе много такого, что не конвертируется в деньги.

— Это точно, — сказал Панин. — Когда вылетаем?

— Хорошо бы сегодня ночью.

— Ночью нет рейса на Баку.

— Правильно. Нет. Но есть транзит.

Они условились о месте сбора и еще о некоторых деталях. Панин делал последние пометки в своем блокноте, когда на крыльцо офиса вышла целая делегация. Трое телохранителей выстроились в дворе, оглядываясь по сторонам, и под этим прикрытием к «мерседесу» проскочили две фигурки в длинных, до земли, пальто. А генеральный директор К. С. Ковальский стоял на крыльце, широко улыбаясь, и прощально водил в воздухе поднятой ладонью.

— Сорвалось, — констатировал Панин, глядя на выползающий из двора «мерседес». — Ну и хорошо. Не любим мы иметь дело с такими монстрами. Ворочают миллионами долларов, а за десятую долю копейки удавиться готовы. Самое милое дело — частный заказчик. Кстати, у вас в холдинге есть желающие построить домик?

Полковник Клейн понял, что за Кота можно не беспокоиться. И приехав вечером в аэропорт, он не удивился тому, что Кот уже ждал его — зануда Панин не позволял шефу опаздывать.

Сонный чеченец озирался по сторонам, пока Кот тащил его на посадку, подхватив под локоть. Таблетки, которыми следовало поддерживать это сонное состояние хотя бы до следующего вечера, Клейн отдал Панину — зануда Панин ничего не перепутает, не усыпит попутчика насмерть, но и не даст ему очухаться раньше срока. Проводив самолет, он отправился домой дожидаться звонка.

У него было примерно три часа, чтобы поспать, но он все ворочался с боку на бок, и только далеко за полночь забылся в полудреме.

Он проснулся за несколько секунд до того, как раздался звонок. Спокойный голос Панина пробился через треск и шелест эфира. Как и было условлено, он позвонил прямо из аэропорта. Клейн посмотрел на часы. Следующий звонок будет примерно через часа полтора — пока доедут до города, пока доберутся до адреса… На этот раз он заснул легко, и даже увидел обрывок какого-то сна. Проснулся Клейн словно от толчка. Время вышло, но никто не позвонил. Время вышло давно. Уже можно было вернуться обратно в Питер, подумал Клейн, и выругался.

Звонок раздался на два часа позже. Клейн снял трубку, и она показалась ему свинцовой. Еще можно было надеяться, что у задержки будет безобидное объяснение — погода, поломка машины, какая-нибудь еще Техническая Причина…

— Твои еще не приехали, — сказал женский голос в трубке. — Я от соседки звоню.

— Самолет прибыл, — сказал он.

— Да, я знаю. Я звонила в справочное. Самолет прибыл. Твоих нет. Мне ждать? Или все отменяется?

— Ждать, — приказал Клейн. — Ждать до упора.

3. Домашний арест

Президент «Мирового Океана» вполне мог бы сниматься в рекламных роликах своего холдинга. В роли кита, например.

Это был стокилограммовый лысый юноша с кроткими голубыми глазками под нависшим выпуклым лбом. Юноше не было и сорока годиков, а он уже владел небольшой империей с провинциями, а также с послушным сенатом, с легионерами, гетерами и рабами. Империя досталась ему по наследству, когда Папа окончательно отошел от дел и, начитавшись идеалистической философии, принялся возделывать свой сад. (Примерно два гектара в Луизиане). Было у Папы два сына. Старший пошел по юридической части, а младший по экономической. Старший продвигался по службе под прикрытием материнской фамилии и папиных связей, а младший с детства изучал, а потом даже какое-то время преподавал политэкономию социализма. Старший стал прокурором, заработал язву, репутацию твердолобого бюрократа и кличку «Краснокожий» — за кровожадность и неумение договариваться. Его понимание законности пугало Папу, и империю он доверил младшенькому, который умел применять свое образование без ущерба для окружающих. Университетское прошлое до сих пор иногда сказывалось на манерах Императора, то есть Президента.

Вот и сейчас он невозмутимо выслушал Клейна, знаком попросил его остаться в кабинете, впустил в кабинет секретаршу с чаем, лично выжал в стакан несколько мутных капель из лимона, размешал ложечкой, отпил и удовлетворенно кивнул, после чего секретарша удалилась.

— Ты сам-то понимаешь, чего сказал? — спросил Президент.