Читать книгу "Тёмный рыцарь - Пол Догерти"

— Бог его знает! — Человек поднялся на ноги и заковылял в его сторону. Схватился за уздечку, сверля рыцаря безумным взглядом. — Город завален разрубленными на части телами убитых, земля пропиталась кровью. Подобные тебе…

Де Пейн мигом рванул поводья, развернул коня, а его меч тем временем парировал стремительный выпад противника: в правой руке человека сверкнул кинжал, который тут же зазвенел на плитах пола. Закричали в страхе женщины, мужчины вскочили на ноги, выкрикивая предостережения. Де Пейн приставил острие клинка к подбородку нападавшего, вынуждая того снова выйти на свет. Несостоявшийся убийца не молил о пощаде, ни разу не отвел в сторону взгляд близко посаженных глаз на смуглом лице.

— Как ты догадался? — спросил он шепотом.

— Ты правша, однако, за уздечку взялся левой рукой.

Де Пейн внимательно рассмотрел своего пленника: в глазах светятся ум и целеустремленность, нос вздернутый, пухлые губы, волевой подбородок.

— За что? — спросил его Эдмунд.

— Убийцы! — бросил в ответ человек. — Убийцы, обреченные гореть в аду за сегодняшние дела. Для всех вас распахнутся врата смерти, и увидите вы врата тени смертной.

— Так сказано в Книге Иова, — без запинки отозвался де Пейн. — Ты что же, грамотен? Служитель церкви?

— Я лекарь, который повидал столько смертей, что с избытком хватило бы на несколько жизней.

Де Пейн опустил меч.

— Раз так, то подбери свой кинжал и становись позади меня. Я не демон, во всяком случае, пока не демон.

Человек проскользнул мимо него в темноту церкви. Де Пейн подобрался, напряг слух: не укажет ли какой шум на новое нападение? Но нет — человек возвратился и стал рядом, прошептал, вкладывая в ножны кинжал:

— Ужас, живущий в сумерках, раздувшийся от крови и ею ослепленный, укрытый мантией из львиных шкур, неслышно бродит по улицам города. За ним влекутся оковы смерти. Целые легионы уносит он…

Де Пейн взглянул на него:

— По речам своим ты больше похож не на лекаря, а на клирика.

С противоположной стороны широкой площади донеслись вопли. Трое вынырнули из-за угла, бегом устремились к церкви, скользя, как тени, спотыкаясь о трупы, оглядываясь в ужасе. Они были уже недалеко от ступеней, когда появился их преследователь, одетый в белое, со шлемом на голове. Майель! Он пустил коня вскачь по площади, потом натянул поводья. Скользнул взглядом по Эдмунду, но ничем не показал, что узнал его. Спокойно поднял рогатый лук, какие в ходу у сарацин, натянул тетиву, отпустил, снова натянул… Каждая стрела настигала жертву, словно проклятие, стремительно и безошибочно. Двое рухнули, из спин торчали лишь оперенные кончики стрел; третий, сжимая в кулаке какие-то драгоценности, уже поднялся по ступенькам до середины лестницы, но Майель мало кому уступал в стрельбе из лука. Новая стрела поразила беглеца в шею, ее наконечник, разорвав облитое потом нежное горло, сломался. Беглец рухнул, кровь толчками лилась из страшной раны, а Майель невозмутимо направил коня через площадь, подъехал, ухмыльнулся де Пейну.

— Это были безбожники, грабители трупов.

— Чем докажешь?

Майель ткнул пальцем в сторону третьего.

— Он украл дароносицу.

— Это не дароносица. — Де Пейн указал острием меча. — Это просто украшения. Он спешил укрыться в святилище, Филипп, невиновный, как и большинство тех, кто погиб сегодня.

— Виновный, невиновный… — Майель подвесил свой лук на седельный крюк. — Кто может судить, кроме Господа Бога? Он пусть и решает!

Глава 2

РЕДКО СЛУЧАЕТСЯ, ЧТОБЫ ПРЕДПРИЯТИЕ, ДУРНО НАЧАВШЕЕСЯ И К ДУРНОЙ ЦЕЛИ НАПРАВЛЕННОЕ, ИМЕЛО БЛАГОЕ ЗАВЕРШЕНИЕ

Эдмунд де Пейн, прикрыв свою наготу лишь набедренной повязкой, сидел на корточках у дверей просторной трапезной ордена, в здании на углу Большой улицы, в самом сердце старого подворья тамплиеров в Иерусалиме. Он почесал грудь, по которой ручьями лил пот, отогнал мух, стараясь не обращать внимания на огромных волкодавов, покушавшихся на его хлеб. Рыцарь сжал кубок, до краев наполненный разбавленным вином, и метнул гневный взгляд на Майеля, находившегося в том же положении. Оба они подверглись наказанию за то, что произошло в Триполи. Бойня там прекратилась лишь тогда, когда через весь город торжественно проследовал знаменосец Балдуина III, короля Иерусалимского, в сопровождении трубачей и герольдов. Он приказал прекратить убийства под страхом лишения жизни либо части тела. Вскоре на виселицах гроздьями закачались трупы ослушников. Дабы королевский указ претворялся в жизнь, кое-кого обезглавили, иным отсекли конечности либо оскопили. У входа в церковь водрузили королевское знамя. Де Пейн и Майель возвратились в крепость, но там сразу же были арестованы по особому приказу Великого магистра Бертрана де Тремеле, который велел обоих обнажить, заковать в цепи и отправить с бесчестием на подворье ордена. Две недели они провели в темницах Ордена рыцарей Храма, а затем были выпущены, чтобы подвергнуться дальнейшим наказаниям и унижениям.

Эдмунд с жадностью пил разведенное водой вино. Ему хотелось встретиться взглядом с Майелем, но тот был всецело поглощен своей задачей: съесть положенное прежде, чем это сделают за него псы. Эдмунд бросил взгляд в дальний конец зала, на помост, осененный главным боевым знаменем ордена — черный крест на полотнище из чистейшей парчи. Там восседал Бертран Тремеле со своими сенешалями,[29]писцами и прочими должностными лицами ордена. По правде говоря, подумалось Эдмунду, он всегда недолюбливал Тремеле, этакого задиристого петуха, заносчивого и высокомерного, с вечно раздутыми от гнева ноздрями. В душе Тремеле не было ни страха перед Богом, ни уважения к людям. Рыжий Тремеле, необузданный в своей вспыльчивости, презрительными упреками все равно что высек де Пейна и Майеля, обвинив их и в том, что не сумели защитить графа Раймунда, и в том, что не уничтожили и не пленили ассасинов. В присутствии всего капитула Великий магистр вынес им приговор, бремя которого они теперь и несли. А сам он тем временем пировал на возвышении, пил вино из настоящего стеклянного кубка (лучшая защита от яда), де Пейн же и Майель скрючились на полу среди собак. «Не залаять ли самому?» — мелькнула у Эдмунда мысль, и он незаметно усмехнулся. Искоса взглянул на Майеля, который привалился спиной к стене, разжевывая хрящ и слегка улыбаясь чему-то. Майель поймал на себе взгляд Эдмунда и выплюнул кусочек мяса — подарок стоявшему рядом волкодаву.

— Эдмунд де Пейн, — проговорил он шепотом, — благородный потомок благородных предков.

В голосе его звучала откровенная насмешка, но де Пейн не обиделся: Майель был его братом по ордену. Это был человек кровожадный и порой странный, но, судя по всему, не ведающий страха. На собрании капитула, где их судили и приговорили к наказанию, Майель громогласно доказывал свою невиновность, горячо спорил с самим владыкой Тремеле, кричал, что Великому магистру следовало бы выяснить причины, приведшие к убийству графа Раймунда, и требовал, чтобы это дело скрупулезно разобрал папский легат. Тремеле поначалу тоже кричал, спорил, а уж потом приказал им с де Пейном снять одежды и пасть ниц перед капитулом. Де Пейн повиновался, но Майель снова стал пререкаться, так что пришлось его схватить, силой раздеть, да еще и высечь гибкими прутьями. Багровые рубцы и кровоподтеки теперь уже побледнели, покрылись новой кожей, однако Майель не забыл и не простил ни порки, ни последующих унижений.