Читать книгу "Отстрел непуганых мужчин - Александра Авророва"

Вот, пожалуй, и все герои. По крайней мере, вы смело можете начать подбирать кандидата на печальную должность трупа. Простите дешевый цинизм! Когда мне не по себе, вечно несу чушь. Впрочем, впереди еще целые сутки спокойной жизни. Почти спокойной.

Быстро темнело, и карты пришлось отставить.

— Пора на ужин, — заметила Лида.

— Слушайте, какой ужин? — оживился Леша. — Мы должны хорошенько отметить знакомство. Тут шашлычки жарят, и из мяса, и из осетринки. Водка, а бабам, если хотят, вина. У входа мужик торгует домашним, я видел, у него берут. Я угощаю!

Он произнес это тоном хорошенько подгулявшего купчика. Очевидно, схожая аналогия возникла и у Мити, который поднял бровь, чуть усмехнувшись. Леша кинул на него косой взгляд и с вызовом добавил:

— А что, если я весь год вкалываю на своем заводе, так не имею права в отпуске как следует оттянуться? Ничего тут такого нет, понятно?

Я лично пить не люблю и не умею. Не понимаю, какая людям от алкоголя радость — на меня он нагоняет сон. Зато я люблю компании и обычно их поддерживаю. И знакомиться тоже люблю.

— Я одобряю, — важно заметил Вадик. — Идея клевая. По сколько скидываемся?

Тоже мне, самостоятельный нашелся! А сам еще студент, хоть и старшекурсник, и приехал с отцом. Впрочем, Юрий Андреевич, ничуть не обидевшись и не удивившись, кивнул:

— А что, давайте!

— Мы тоже внесем свою долю, — не могла не вставить гордая Бэби.

— Ну, еще чего! — изумился Леша. — Мужики, не гоните волну. Я угощаю, а если не хватит, дальше купите вы. Водка, ее всегда мало. Руслан, пошли!

В результате все мужчины отправились за добычей, а женщины остались, как им и положено, хранить очаг, то есть накрывать на стол. В смысле, все мужчины, кроме Андрея. Последний сменил позу на еще более неудобную и продолжал игнорировать окружающий мир.

Глава 7. Странный вечер

Наверное, наши посиделки доставили бы мне огромное удовольствие, если б не Митя. Он снова был рядом с Бэби. А рядом со мною — Леша. Возможно, последнее и отпугнуло гордого аристократа? Однако наличие под боком у Бэби Петра Михайловича его не остановило! Впрочем, по активности данные два типа несравнимы. К тому же Петра Михайловича отвлекала Лида — ну и настойчивая дама, должна сказать! Тихой сапой, не то что шумная Света с ее пронзительным голосом, а проходу не дает, словно противотанковый еж.

Однако у меня было мало возможностей наблюдать за ее действиями. Сосед мой, выпив, стал еще развязнее. В то же время ничего откровенно неприличного он не говорил, так что причин отсесть я не имела. И вообще, хамить ему мне не хотелось. Он мне жутко мешал, да, но и немного импонировал своим простодушием. Как докучливый ребенок.

После очередной рюмки этот ребенок схватил меня за коленку. Я с радостью прицепилась к долгожданному поводу и холодно заметила, что подобного обращения не терплю. И пересела. Только не к Мите с Бэби, разумеется — что у меня, совсем гордости нет? — а к Юрию Андреевичу с его сыном Вадиком. Не тут-то было!

— У-у! — горестно завопил Леша, да так, что все обернулись к нему. — Прости, Оля! У-у! Я не нарочно! Ну, рука сама потянулась, блин! Что я, виноват, что ли? Я ж выпивши, блин, понимаешь?

Я, не выдержав, засмеялась:

— Я не обижаюсь, только не делайте так больше, хорошо? Мне этого совсем не надо. И не ругайтесь при мне, пожалуйста.

— Я… — пролепетал он, — я не ругаюсь. Я все время об этом помню, блин! Даже выпивши.

— А блин? — осведомилась я.

— А… а блин разве… это же не… в натуре… это же…

Я хмыкнула:

— Продукт питания, разумеется. Но вы ведь упоминаете его в качестве заменителя совсем другого слова, правда? А мне неприятно.

И тут Митя неожиданно сказал:

— А вы знаете, что Оля сочиняет песни и поет их под гитару?

При этом сообщении почему-то воцарилась мертвая тишина. Окружающие уставились на меня. Мне стало немного не по себе.

— Непрофессионально, — выдавила я.

— Действительно, Оля, — вмешалась Бэби. — У Мити ведь есть гитара. Спой, пока мы совсем не напились и еще можем нормально воспринимать.

Ее голос звучал чуть напряженно. У меня бешено колотилось сердце. Вот то единственное, в чем я несомненно превосхожу свою подругу. Да, мои песни не профессиональны, но на некоторых производят очень сильное впечатление, и Бэби это понимает. Понимает, но предлагает спеть. При Мите. А сперва предложил он. Запомнил, что я болтала в поезде, и предложил. Значит…

Митя между тем принес гитару и протягивал ее мне. Я поняла, что у меня дрожат руки, и попросила:

— Спой сперва ты. Я так сразу не могу.

Он улыбнулся и запел моего любимого Щербакова. Ту песню, про которую я говорила, что она для меня — самая-самая. А вот Бэби предпочитает Иваси. В смысле, Иващенко и Васильева. Щербаков для нее слишком романтичен.

Я потихоньку успокоилась. Пел Митя хорошо, а играл и вовсе замечательно.

Явно учился не у знакомых, как я, а всерьез. Я-то обхожусь если не тремя блатными аккордами, то десятком, наверное. Сама себе испортила жизнь, побоявшись петь первой! Теперь мое творчество будет звучать совсем по-детски. Ну и ладно, винить-то некого!

После моей песни Юрий Андреевич подпер рукой голову, посмотрел на меня и весьма горестно вздохнул:

— Ох, Оля-Олечка!

А Арсений спросил, не скрывая изумления:

— Стихи тоже написала ты?

— Она, — кивнула Бэби. — Она у нас талант.

Ирочка обернулась к мужу и простодушно поинтересовалась:

— А что, слова какие-то особенные? Я решила, самые обыкновенные. Как во всех песенках. А мотивчика нет повеселее, а, Оль? Зачем нам снова занудное?

— Текст довольно примитивный, — с откровенной злобой согласилась Света. — Не поэзия, а так, ширпотреб.

Арсений, словно не заметив ее вмешательства, холодно ответил жене:

— Ну, разумеется, высшее достижение человеческой мысли — шлягеры Филиппа Киркорова, а настоящая поэзия — никому не нужное занудство. Ты права, Аня, у Оли талант. А ты не печатаешься, Оля?

— Кто сейчас напечатает стихи? — засмеялась я. — Прибыли-то они не приносят.

— Пожалуй. Ты споешь еще?

Я пожала плечами.

— Спой, точно! — поддержал Вадик. — У тебя это действительно здорово!

Я оглядела публику. Быть навязчивой ужасно не хотелось. Итак, Бэби и Митя ждут, Вадик с отцом тоже. И Арсений. Леша сидит молча с выражением полной прострации на лице. Ирочка со Светой мрачно отвернулись. В некотором отдалении Лида обрабатывает Петра Михайловича, а Лариса с Русланом так и вовсе скрылись из виду.