Читать книгу "Танец мертвых девушек - Рэйчел Кейн"

Только вампиры.

Ева мгновенно смолкла, сложила на коленях руки и изо всех сил постаралась принять дружелюбный вид.

— Да, мэм, — ответила она. — Именно так все и происходило.

— И вы понятия не имеете, кто эти таинственные нарушители, — сказал мужчина-вамп. Он производил жуткое впечатление: холодный и жесткий. — И никогда не видели их прежде.

— Мы вообще их не видели, сэр.

— Потому что заперлись в своих комнатах. — Он улыбнулся, сверкнув клыками. — Я чувствую запах страха. Вы испускаете его вместе с запахом пота. Восхитительно.

Клер с трудом сдерживала желание заплакать. Копы-люди отступили, на лицах некоторых появилось выражение неловкости, но они явно не собирались вмешиваться. Ведь не произошло ничего особенного. Существуют определенные правила. И к тому же они с Евой пострадавшие!

Однако Клер заподозрила, что вампы не склонны нянчиться с пострадавшими.

— Оставьте их в покое, — сказал Шейн.

— Оно разговаривает! — Женщина рассмеялась, присела на корточки, приняв изящную, прекрасно сбалансированную позу, и заглянула в лицо Шейну. — Донкихотствующий рыцарь, защищающий слабых. Очаровательно. — У нее был западный акцент, немного похожий на немецкий. — Не доверяешь нам, маленький рыцарь? Мы для тебя не друзья?

— Как сказать. — Шейн посмотрел ей прямо в глаза. — Вы от кого получаете приказы — от Оливера или от Основателя? Потому что если вы прикоснетесь к нам — к любому из нас, — вам придется иметь дело с ней. Вы знаете, кого я имею в виду.

В лице женщины не осталось и намека на веселье. Ее партнер издал странный звук — нечто среднее между кашлем, смехом и ворчанием.

— Осторожно, Гретхен, он кусается. В точности как глупый щенок. Мальчик, ты не понимаешь, о чем толкуешь. На этом доме знак Основателя, да, но на ваших запястьях нет браслетов. Не умничай и не делай дерзких заявлений, за которыми ничего не стоит.

— Пошел ты, Дракула! — взорвался Шейн.

— Волчонок. — Гретхен засмеялась. — Ох, он мне нравится, Ганс. Могу я получить его, раз он бесхозный?

Один из копов откашлялся.

— Мэм? Сожалею, но я не могу допустить этого. Если вы подадите соответствующее заявление, я посмотрю, что можно сделать, но...

— Заявление. Фу! — Гретхен разочарованно фыркнула и встала. — В прежние времена мы могли за дерзость завалить его, словно оленя.

— В прежние времена, Гретхен, мы голодали, — сказал Ганс. — Помнишь зимы в Баварии? Пусть себе скулит. — Он пожал плечами и наградил Еву и Клер улыбкой, которая выглядела чуть менее устрашающей, чем прежде. — Прошу прощения, Гретхен иногда заносит. Итак, вы уверены, что не знаете этих нарушителей? Морганвилль не так уж велик, мы все тут связаны тесными узами, в особенности человеческое сообщество.

— Может, они нездешние, — ответила Ева. — Просто... проезжали через город.

— Проезжали через город, — повторил Ганс. — У нас не бывает случайных гостей. Даже шайки байкеров сюда не заглядывают.

Он по очереди внимательно всматривался в их лица; у Клер возникло чувство, словно ее просвечивают рентгеновскими лучами. Но не мог же он в самом деле читать ее мысли! В итоге Ганс остановил взгляд на парне.

— Твое имя?

— Шейн. Шейн Коллинз.

— Ты и члены твоей семьи несколько лет назад покинули Морганвилль, Что заставило тебя вернуться?

— Моему другу Майклу нужен был жилец.

Глаза Шейна вспыхнули, и Клер поняла, что он совершил ошибку. Очень серьезную.

— Майкл Гласс. Ах да, таинственный Майкл Гласс. Если звонишь днем, его никогда нет дома, а ночью он тут как тут. Скажи-ка, Майкл вампир?

— Будто вы не знаете? — резко ответил Шейн. — Насколько мне известно, вот уже пятьдесят лет или больше никто не создавал новых вампиров.

— Это так. И, тем не менее, любопытно. Этого твоего друга, похоже, трудно застать?

Они знали — пусть не все, но хотя бы что-то. У Оливера нет причин хранить секреты, в особенности секреты Майкла. Скорее всего, он выболтал своим приспешникам, что Майкл призрак, угодивший в ловушку между мирами, — не совсем вампир, не совсем человек, в общем, непонятно кто.

— Сейчас ночь, — заметила Гретхен. — И где же он, твой друг?

Шейн сглотнул, явно испытывая сильную душевную боль.

— Неподалеку.

— Где точно?

Клер и Ева в страхе переглянулись. Шейн все еще считал, что Майкл мертв, похоронен на заднем дворе... и сам мнимый покойник решительно требовал, чтобы его друга и дальше держали в этом убеждении.

— Не знаю, — наконец ответил Шейн, но кончики его ушей вспыхнули.

Ганс улыбнулся:

— Ты не много знаешь, сынок, однако полным тупицей не выглядишь. И как же так получилось? Ты что, заперся в комнате вместе с девушками?

Он подчеркнул последнее слово, и его партнерша рассмеялась.

Шейн встал. Искра безумия вспыхнула в его глазах, и сердце Клер перестало биться, потому что это было плохо, очень плохо. Он собирался сделать что-то ужасно неразумное, и не было способа остановить его...

— Вы меня ищете?

Все разом повернулись.

Наверху лестницы появился Майкл, в простой черной футболке и голубых джинсах. И как обычно, босиком. Он выглядел так, словно только что встал с постели.

Шейн сел; точнее сказать, тяжело плюхнулся на место. Майкл медленно спускался по лестнице, оттянув общее внимание на себя — чтобы дать товарищу время справиться со своими чувствами, весьма бурными и противоречивыми, как показалось Клер. В их числе было и облегчение — судя по тому, что на его глазах выступили слезы. И еще, вполне предсказуемо, раздражение... ну, потому что он как-никак мужчина, и именно так Шейн всегда справлялся со страхом.

В результате к тому времени, когда Майкл сошел с последней ступеньки и зашагал к кушетке сквозь круг полицейских, Шейн уже слегка остыл и, образно говоря, убрал руку с кнопки своего ядерного темперамента.

— Привет! — сказал Майкл. Шейн подвинулся, давая ему место. — Что происходит?

Тот посмотрел на него, как на сумасшедшего:

— Копы, приятель.

— Да, приятель, это я вижу. А что они тут делают?

— Ты хочешь сказать, что и впрямь все проспал? Парень, тебе требуется доктор. Может, это болезнь.

— Мне требуется всего лишь сон. Лиза, понимаешь ли... — Майкл усмехнулся. Здорово у них получалось прикидываться нормальными людьми, пусть даже нынешнюю ситуацию трудно назвать нормальной. — Так что случилось-то?