Читать книгу "Гвардия Феникса - Стивен Браст"

Размышляя же о словах, вызвавших столь диковинную реакцию супружеской четы, он решил, что на них такое впечатление произвело именно упоминание о свечных бутонах. Надо сказать, Кааврен также родился в местности, где росли эти цветы, и, обратившись к иссоле, он спросил:

– А вам случайно не приходилось видеть свечные бутоны? Такой весьма примечательный маленький цветок.

– Пожалуй что нет, – спокойно ответила Нилисит. – Никогда не видела.

– Он растет на восточных склонах холмов, – продолжал Кааврен, внимательно наблюдая за ними. – И всегда невдалеке от ручья или реки, но не слишком близко. Светло-зеленый стебель поднимается почти до колен. Осенью на каждом цветке появляются маленькие пурпурные ягоды, терпкие и очень сочные. Но самое интересное, друзья мои, – его цветение. Ранней весной на верхушке каждого растения распускается маленький бутон – утром он ярко-желтый, в течение дня постепенно приобретает оранжевый оттенок, а к вечеру превращается в алый язычок пламени. С наступлением же темноты бутон начинает светиться, и целые долины мерцают в ночи – становится так светло, что можно даже найти тропы, оставленные антилопами и тсалмотами. Жаль, мы не располагаем временем: сейчас свечные бутоны в цвету.

– Должно быть, это удивительный цветок, – сказал Криваан. – Однако не поверю, что в данной местности нет больше ничего достойного нашего внимания. Что еще интересного можно здесь увидеть?

И тут завязался разговор об истории и характерных чертах Соранны, который продолжился и вечером, и на следующий день. Хотя беседа касалась множества разных вещей, как и бывает обычно у случайных попутчиков, никто больше не вспоминал о свечных бутонах, а Криваан и Нилисит так ничего и не рассказали о себе.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

В которой по прибытии в город Драгейру мы знакомимся с весьма значительной в Императорской Гвардии персоной

Само прибытие Кааврена, Айрича и Тазендры в Драгейру ранним утром следующего дня прошло без происшествий. Они вежливо попрощались со своими попутчиками, а те – хотя и не скрывали, что очень торопятся, – откланялись, соблюдая все формальности, как и положено истинным иссолам, которых они так старательно изображали.

Экипаж остановился на узкой улочке, и его тут же окружили сорванцы из Дома Теклы, принявшись выпрашивать у пассажиров монетки. Но кучер прогнал мальчишек еще до того, как путешественники успели достать свои кошельки. Когда сорванцы и фальшивые иссолы удалились, Тазендра и Кааврен внимательно огляделись вокруг. По одну сторону улицы располагались невысокие строения из дерева и камня, в основном дома на две или три семьи, а также лавка, на которой красовалась эмблема бакалейщика “Орехи и изюм”. На другой стороне стояли более высокие и темные кирпичные здания. Одно из них, по всей видимости, было гостиницей.

– Императорский дворец, – указал Айрич, – в том направлении.

– Хорошо, – отозвался Кааврен. – Пойдемте туда скорее. Знаете, хотя благодаря вам я и прибыл в Драгейру на неделю раньше, это только усилило мое желание побыстрее вступить в Гвардию.

И без лишних слов наша троица зашагала в сторону дворца, заняв почти всю проезжую часть, причем Кааврен держал своих друзей под руки – Айрич шел справа, а Тазендра – слева. Вскоре они оказались на длинной извилистой улице. По обе стороны высились гостиницы, магазины и жилые дома, однако Кааврен сразу заметил, что нигде не видно лошадей. Позднее он узнал, что строительство конюшен вблизи Императорского дворца запретили из-за неприятного запаха и насекомых, которых они привлекают.

Большую часть зданий возвели во времена, когда была в моде идиллическая школа Дома Баллисты, о чем свидетельствовали полукруглые сводчатые проходы, широкие огороженные дворы и колоннады. Кстати, определить, какая из них является украшением, а какая – опорой, было почти невозможно. Чем ближе друзья подходили к Императорскому дворцу, тем реже им попадались деревянные дома – здесь преобладали постройки из тщательно обработанного камня. Кааврен продолжал удивленно вертеть головой по сторонам, пока, проходя мимо белого здания с вывеской “Участник кампании”, не почувствовал, как Айрич сжал его левую руку. Тиаса решил, что следует остановиться. Тазендре ничего не оставалось, как последовать их примеру.

– Что случилось? – попытался выяснить Кааврен у Айрича.

Лиорн жестом показал на кого-то, а потом спросил у Тазендры:

– Он?

Тазендра присмотрелась:

– Сапоги Кайрана, кажется, так и есть.

– О ком вы? – нетерпеливо допытывался Кааврен. – О том малом с золотым плащом в руках, что разговаривает с криотой?

– Да, – кивнула Тазендра.

– Что будем делать? – спросил Айрич.

– Подойдем, – предложила Тазендра.

– Ладно, – согласился Айрич.

Они направились к человеку с золотым плащом, который, повернувшись к своей собеседнице, не заметил их приближения. Оказавшись рядом, они услышали его твердый, но приятный голос.

– Сударыня, – говорил он криоте, – я, несомненно, ничего не имею против правил, но вы должны понимать, что плащ, доходящий только до середины бедра, не годится для моего телосложения. Пожалуйста, прошу вас сделать его лишь немногим длиннее, уверяю, никакого вреда это не принесет. Напротив, мой капитан будет доволен, что его гвардеец одет со вкусом, и наверняка ему не понравится, если кто-то из вверенного ему подразделения будет плохо смотреться. Вам понятна моя логика?

– Милорд, – ответила криота, – ваши доводы весьма убедительны. Однако, поверьте, мне самым строгим образом наказали...

Она замолчала, но не из-за того, что заметила приближение наших друзей, а потому, что услышала звон монет по столику, за которым сидела перед домом. Швея проживала здесь вместе с другими купцами, ремесленниками и мастеровыми, обслуживающими Императорский дворец.

Достойная криота замолчала и откашлялась.

– Но, правда, – проговорила она, – если вы мне обещаете...

И на сей раз она замолчала действительно из-за того, что увидела славную троицу.

Ее собеседник заметил взгляд криоты и обернулся. Взору Кааврена предстал молодой человек невысокого роста, пропорционально сложенный. У него было красивое лицо с правильными чертами, аристократической формы нос, а широко расставленные голубые глаза придавали лицу особое очарование. Он был одет в превосходный белый шелковый камзол; изящные тонкие кисти рук утопали в кружевах. Черные рейтузы, панталоны и высокие сверкающие белые сапоги с острыми носами довершали наряд. Камзол был вышит черными и красными нитками. На боку незнакомца висела шпага средних длины и веса, с гардой, которую называли “эфес дуэлянта”, рукоять украшал рубин.

Нисколько не смутившись, он поклонился Кааврену, Айричу и Тазендре. Это был изящный поклон – левая нога чуть выставлена вперед, правая рука почти касается земли, – а глаза тем временем внимательно изучали всю компанию. И хотя он, как мы уже отмечали, совершенно не смутился, криота отчаянно покраснела, словно ее застали на месте преступления.