Читать книгу "Операция «Моджахед» - Лев Пучков"

Вот так мы и повеселились. Совместили полезное с приятным. Чего тут полезного? Эльза — кандидат в смертницы. Наша базовая организация «Братья-мусульмане» платит большие деньги за каждую подготовленную нами «шахидку». Это немного расходится с Кораном, потому что по сунне шахидом может быть только мужчина. Но сейчас другое время, которое диктует свои условия, приходится приспосабливаться.

Мы таким вот образом готовим «шахидок». Метод безотказный и, пожалуй, самое главное, очень экономный. За одну «черную вдову» «Братья» платят от ста тысяч баксов и больше. На свадьбу и бакшиш семье «невесты» уходит от силы от десяти до пятнадцати тысяч. Хорошая экономия, правда?

А «невеста» после такого будет предана нам до самой смерти. И будет делать все, что мы скажем.

Потому что после такого, что сейчас произошло с Эльзой, родная чеченская община будет относиться к ней как к прокаженной. Традиционный ислам такие вещи просто на дух не переносит. Теперь у нашей невесты есть один выбор: смерть или позор. Тут надо знать менталитет этих гордых дочерей гор. Они всегда выбирают смерть, исключения еще не было. Обратно она не убежит, теперь наш джаммаат — единственное место во всем мусульманском мире, где к ней будут относиться как к человеку. Большая семья, которая будет хранить тайну ее позора в обмен на лояльное поведение и готовность громко умереть в нужный момент. Да, приходится их колоть. Причем регулярно. А то, бывали случаи, по нашему недосмотру пропадал материал, я уже говорил. Две сошли с ума, а одна, вообще, только притворилась сумасшедшей, а когда ее оставили в покое, вскрыла себе вены. Поэтому колем. Хорошо, денег на это не надо тратить: используем материал одной из статей нашего дохода — распространение наркотиков среди тупой местной молодежи.

Вот так и трудимся помаленьку во благо всеобщего джихада. И имеем неплохие результаты. Я бы еще о многом мог рассказать из этой сферы, но нам пора — дела ждут...

* * *

К месту встречи мы подъехали в начале одиннадцатого вечера. Действительно, «немножко» задержались — глубокие сумерки стояли, вот-вот стемнеет. Место встречи — это в километре от Калмык-Юрта. Там нас уже поджидал Шааман Атабаев. Это командир одного из отрядов, что подчиняются Абу, как командующему восточным фронтом.

Мы условно делим Чечню на три части. Те районы, что расположены к северу от реки Терек, называем северным фронтом, а остальная часть подразделяется на западный фронт (к западу от реки Аргун) и восточный (к востоку от реки Аргун). Командующим западным фронтом является Доку Умаров. Восточным командует Абу. Территория на границе между Ингушетией и Чечней входит в зону ответственности командира Хамзата (это такой позывной у Руслана Гелаева).

С Шааманом, как и приказал Абу, были тридцать его бойцов и два десятка вьючных лошадей. И нас четырнадцать, четверо — мы, управление, и десяток личных гвардейцев Абу (все — наши земляки). Все наши были верхом на лошадях. Абу лошадей любит, это у него в крови, как у каждого чистокровного араба. Кроме того, лошадь в партизанской войне очень удобна. Если лошадь правильно вышколена, это универсальный помощник моджахеда. На лошади можно ездить ночью, она в пропасть не упадет, в отличие от машины, не издает далеко слышных звуков, а на узких горных тропах — это единственное «транспортное средство», которое можно использовать в таких условиях. Ну, ишака, конечно, тоже можно использовать. Но он очень упрямый, тихо ходит и орет громче любого танка.

К тому моменту, как мы подъехали, Шааман уже устал ждать, не недовольства не высказал. Кто он такой? Просто командир отряда, А Абу — амир, командующий.

Абу коротко поставил задачу: выдвигаемся в Калмык-Юрт, для пополнения запасов продовольствия и медикаментов. Вопросы есть?

Я перевел. Абу хорошо знает русский, немного понимает чеченский, но принципиально разговаривает со всеми только на арабском. Он считает так: каждый правоверный мусульманин должен знать язык пророка, язык, на котором написана Книга книг. Нам приходится воевать во многих странах мира, что теперь, все языки учить? Но чеченцы очень гордые, они это не понимают. Поначалу бывали недоразумения, поэтому меня и приставили к Абу как универсального переводчика. Я не просто переводчик, а как бы буфер между нашим амиром и остальными воинами джихада неарабского происхождения. Если уж быть откровенным до конца, то Абу у нас немножко расист. Он считает полноценной нацией только нас, арабов, а остальных воспринимает как второстепенное приложение к джихаду. Когда мы разговариваем между собой, амир называет чеченцев мамлюками[2].

Итак, я перевел распоряжение Абу. Шааман был озадачен. Он приготовился к ночному рейду в предгорья. А ехать, оказывается, никуда не надо, просто прогуляться в соседнее село. После непродолжительной паузы Шааман уточнил: Шамиль знает об этом?

— Что этот верблюд о себе думает? — нахмурился Абу. — У него кто командир — я или Шамиль?

Шааман по тону догадался, что амир недоволен. Он поспешил объяснить: если амир помнит, до сего момента все его команды выполнялись беспрекословно, точно и в срок. Но сейчас вопрос стоит о том, чтобы взять дань с родного для Шамиля села. Это в семи километрах западнее Ведено, Шамиль там всех знает, полсела — его родня. Поэтому он и переспросил.

— Шамиль в курсе, — поспешил сообщить я, не дожидаясь реакции амира. — Думаешь, кто-то посмел бы пойти туда без его разрешения?

Это я уже от себя добавил, говорю же — я буфер между Абу и местными, мне конкретно за это «Братья» платят деньги. Иначе нашего славного амира упертые в своей гордости чеченцы давно бы уже посадили на кинжал и у «Братьев» возникла бы проблема, как управлять после такого скандала освободительным движением в этом несостоявшемся имамате. Потому что когда режут твоего верховного эмиссара, пусть ты даже и очень заинтересован в этом регионе, ты должен прежде всего ответить на такое тяжкое оскорбление. Поэтому лучше сделать все, чтобы предотвратить такое.

Шааман был удовлетворен ответом. Он скомандовал своим людям выдвигаться, мы последовали вслед за ними.

— Как они мне все надоели, — пожаловался мне Абу. — До того тупые — сил нет. Всегда задают вопросы, когда даешь команду. Обязательно им надо знать, против кого акция, не пострадают ли при этом достойные люди, и так далее... Ни разу еще такого не было, чтобы сразу ответили «да, амир» и сломя голову бросились выполнять приказ. Неужели все мамлюки во все времена были такими? Если это так, то я нашим султанам сочувствую...

Через некоторое время мы подъехали к Калмык-Юрту. Было уже темно, лиц не видно, но я чувствовал, что амир немного напряжен. Калмык-Юрт — это наша маленькая победа и одновременно проверка на прочность, выражаясь европейским языком, рейтинговый тест для амира.