Читать книгу "Братва для полковника - Фридрих Незнанский"

— Какие мужики?

— Наши. Сева с Колей.

— Где они сейчас?!

— В Склифе. Мне оттуда позвонили, у них нашли наши визитки.

Денис вытер разом вспотевший лоб. Как говорила бабушка, не понос так золотуха.

— Они хоть живы?

— Вроде да…

— Вроде! Ладно, я еду туда. Захватить тебя?

— Я бы с удовольствием, но надо же кому-то в офисе остаться, — вполне резонно возразил Макс. — Мало ли что, а может, это начало боевых действий?

— Ты прав, — согласил Денис. — Запри офис и будь бдителен. Возьми газовый пистолет у меня в сейфе, никому не открывай.

— Шеф, я об этом и хотел поговорить… Тут какая-то дамочка к нам рвется. Колотит в дверь и одновременно по мобиле звонит. Врет, что будто теперь у нас работает.

Ах да, дядина протеже, вспомнил Денис.

— Как ее зовут?

— Алла Снегур.

— Все верно, можешь пустить эту каракатицу, пусть сидит чай пьет и ни во что не вмешивается.

— Хороша каракатица, — сказал Макс каким-то странным тоном.

— А что?

— Да нет, ничего, это я так…

Сева Голованов с Колей Щербаком, после того как вышли из «Глории», решили обсудить создавшееся непривычное положение дел за кружкой пива. Снять стресс и подумать, как жить дальше. Первоначально с ними был и Филя Агеев, но по пути в любимое питейное заведение ему позвонили, и Филя умчался, сообщив, что его приятель покупает машину, а значит, требуется срочная профессиональная консультация. Филя был в «Глории» главным автоспециалистом, его авторитет в любых вопросах, связанных с машинами, был непререкаем и среди многочисленных знакомых, так что такая ситуация была в порядке вещей.

— Вот, человек теперь при деле, — грустно сказал Сева вслед исчезающему за поворотом Филе.

Они зашли в заведение, уселись за свой любимый угловой столик, и им сразу же принесли по кружке «Гессера».

— Ну и что ты думаешь? — поинтересовался Щербак, глядя, как приятель ловко забрасывает в рот соленые орешки.

— Денис, конечно, парень способный, — сказал Сева. — Сыщик от бога, с этим никто не спорит. Но многие вещи меня последнее время в нем смущают.

— Никто не совершенен.

— Все верно, но, например, уже одно то, что он совсем не пьет, и это при нашей-то работе, уже довольно странно.

— Можно подумать, ты это только вчера заметил, — засмеялся Щербак. — Слава богу, не первый день вместе работаем. Ну предпочитает парень холодный йогурт, что уж тут поделаешь. — Щербак сделал знак официанту, чтобы принес новые бокалы.

— Подожди, — остановил его Голованов. — Мы же в отпуске вроде, или нет? Так почему же нам окончательно не расслабиться?

— Ты считаешь?

— Уверен.

— Ладно. Леша, принеси нам меню.

Из всего меню их интересовала, разумеется, главным образом, последняя страница. Приятели быстро обсудили достоинства и недостатки импортных крепких напитков и патриотично перешли на отечественную продукцию. Со вкусом и большим знанием дела конструктивному анализу подверглись водки: «Лимонная», «Столичная», «Кубанская», «Посольская», настойки «Зверобой» и «Зубровка» — и в конце концов выбор был сделан в пользу старой доброй «Пшеничной», разумеется, московского завода «Кристалл». Официант принес пол-литра в запотевшем графинчике, от одного взгляда на который сделалось веселей. После этого приятели уже с легкой душой выбрали закуску, на которой никогда особо не зацикливались.

После первых пятидесяти грамм ситуация никак не изменилась.

После оперативного повтора тоже все осталось на своих местах. Сыщики даже с некоторым удивлением посмотрели друг на друга, и Голованов спросил:

— Коля, ты что-нибудь чувствуешь?

— Нет, — честно сказал Коля и разлил по третьей.

Выпили. Поели рассыпчатой картошечки с селедочкой. Было вкусно, было хорошо. Но чего-то не хватало.

— Сева, тебе не кажется?.. — начал было Щербак.

Голованов решительно взял графин и разлил водку по пустым бокалам из-под пива.

— Ты прав, может, хоть так что-то почувствуем. Совсем, елки зеленые, отдыхать разучились. Ну что, давай за наш отпуск, гори он синим пламенем!

Некоторое время они пережевывали еду и прислушивались к своим ощущениям.

Минут пять спустя Голованов сказал:

— Ага…

— Начинается, — подтвердил и Щербак.

После этого беседа перетекла в более нормальное застольное русло. Снова обсуждались недавние события в «Глории», знакомые женщины, шансы «ЦСКА» в Лиге чемпионов, варианты продолжения банкета. В какой-то момент Щербак заметил:

— Сева, а не взять ли нам еще грамм по триста?

— Можно, конечно, только тебе не кажется, что от этой странной водяры эффект, как от текилы? Пьешь-пьешь, ничего-ничего, а потом вдруг башню как сносит!

— Вообще-то, в башке что-то не то, — признал Щербак. — Вот, например, мне кажется, что если я сейчас встану, то добром это не кончится. — Щербак оперся руками об стол и наглядно продемонстрировал свои намерения.

В глазах у его приятеля отразилось беспокойство, но Щербак все-таки поднялся на ноги, несколько секунд постоял, прислушиваясь к себе, затем сказал удивленно:

— Живот болит. — И рухнул на пол.

У Голованова все разом поплыло, упавший Щербак почему-то был уже не в двух шагах, а где-то в другом конце Галактики или еще немного дальше, и, кроме того, тоже засверлило в животе. Голованов понимал, что надо помочь Коле, но вместо этого почему-то закрыл глаза, а когда открыл их в следующий раз, увидел над собой обеспокоенное лицо врача в машине «скорой помощи», который говорил:

— … судя по тому, что сказал официант, они выпили всего ничего, бутылку на двоих… странно как-то…

Наш человек, подумал Голованов и отключился уже окончательно.

Дениса к друзьям не пустили. Сказали, что состояние их неважное, что оба под капельницей, но хоть уже из реанимации в обычную палату перевели, и то — слава богу. Доктор, пожилая усталая женщина, не глядя Денису в глаза, сказала:

— Знаете, с каждым, конечно, может случиться, но все же это как-то… К нам таких больных привозят: дети, старики, сердечники… А тут — взрослые здоровые мужики. Ну не стыдно ли?!

— Я пока не знаю, — сказал Денис. — Может быть, и будет стыдно, когда вы мне расскажете, что же с ними случилось.

— Пищевое отравление. Предположительно — водкой.

— Им промывание, наверно, делали? — быстро спросил Денис.

— И еще много чего.

— Содержимое желудка сохранилось? Можно взять на анализ?