Читать книгу "Человеческий фактор - Виктор Пронин"

Короче – взял Долгов себе в заместители Епихина Валентина Евгеньевича. Взял.

Теперь о продукции.

Затеял Долгов мебельное производство. Простенькие диваны, кресла, столы для дач, табуретки, стульчики и прочую мебельную мелочовку вроде полочек, подставочек, тумбочек. В ближнем и дальнем Подмосковье все это находило сбыт устойчивый, надежный и постоянный. Николай Петрович не жадничал, цены назначал божеские, хотя заместитель не всегда одобрял такую политику, называя это попросту расточительством. Не один раз предлагал он Долгову поднять цены, но Николай Петрович не уступал, понимая, что сбыт сразу упадет. А пока фирма действовала, он не хотел рисковать.

И правильно, наверное, делал. Чего там дурака валять – цены он, конечно, повышал, но настолько плавно и незаметно, что это ни у кого не вызывало нареканий – ни у оптовых покупателей, ни у физических лиц, как ныне стали выражаться даже самые простые наши граждане.

С тех пор прошло пять лет.

И наступил сегодняшний день.

Тот самый день, когда Валентин Евгеньевич Епихин спустился в полуподвальную забегаловку и случайно услышал, а услышав, записал номер телефона некоего Михася, которого он как-то угостил кружкой пива в этом самом месте. Вообще-то он тогда угостил двух бедолаг – Михася и его приятеля Алика, но это уже большого значения не имеет.

Главное – телефон записал.

И одним только этим, вроде бы невинным поступком, за который никто не мог его упрекнуть, он запустил, запустил сложный механизм, чреватый, между прочим, последствиями рисковыми и непредсказуемыми. В результате все те преступления и злодейства, невидимые и как бы еще несуществующие, таившиеся в темных подворотнях душ слабых и завистливых, так вот, эти самые преступления и злодейства, словно глотнув свежей, дымящейся крови, вдруг обрели силу, желание действовать и вмешиваться в дела человеческие.

И началось.

У Валентина Евгеньевича Епихина была привычка, о которой никто не знал, это была внутренняя его привычка или, можно сказать, внутреннего пользования. Что бы он ни делал, как бы ни поступал, какие бы слова ни произносил, он тут же про себя объяснял сказанное или сделанное некоему человеку, который когда-нибудь в будущем потребует у него объяснений. И Епихин заранее оправдывался и доказывал свою невиновность.

Согласитесь, странная привычка. Она была бы естественной для человека, который постоянно совершал нечто криминальное. Такой человек поступал бы правильно, убеждая Следователя, будущего Следователя, в своей чистоте и непорочности. Да, это было бы просчитывание криминальных своих деяний и попытка обезопасить себя – найти объяснение, оправдание, причину – почему ты оказался здесь, по какой такой надобности, что тебя сюда привело, что заставило залезть в эту форточку, спилить замок, сунуть руку в не принадлежащий тебе карман, отнять у беззащитной тетеньки сумку, кошелек, чемодан... А что еще можно отнять у тетеньки? Все, что у нее было ценного – жизнь уже отняла.

Но для законопослушного гражданина, заместителя директора преуспевающей фирмы, пусть небольшой, с несколькими десятками работников... Странно это и необъяснимо.

Вот записал он телефонный номер соседа по забегаловке, пока неизвестного ему Михася, а ведь это след, улика, доказательство! Следователь, обнаружив запись в его блокноте, конечно, спросит:

– А скажите, уважаемый Валентин Евгеньевич... Чей это телефон в вашем блокноте?

– Понятия не имею, – думает про себя Валентин Евгеньевич. – Мало ли там каких номеров позаписано.

– Но это телефон Михася! – воскликнет Следователь, веселясь от подвалившей удачи. – Вы знаете, по какой статье он обвиняется? Вы знаете, что ему инкриминируется? – скажет Следователь, наслаждаясь произношением слова ученого, заковыристого, гордясь знанием этого слова и мира опасного, криминального, наполненного выстрелами, кровью, а то и трупами человеческими.

– Не знаю я никакого Михася! – Валентин Евгеньевич знал наперед, что есть у него ответ достойный и неуязвимый, но произносить его надо не сразу, надо дурака повалять, попридуриваться, плечиками попожимать, а уж потом, словно вспомнив случайно, словно мысль его озарила неожиданная и спасительная... Вот так примерно, вот так, гражданин начальник.

– Ну посмотрите, может быть, вспомните, – куражась, Следователь протянет ему блокнотик. А Валентин Евгеньевич, вроде как бы нехотя, через силу возьмет, всмотрится в цифирьки, поднимет глазки свои голубенькие к потолку и пробормочет...

– Постойте, постойте... Что-то мне припоминается... Да-да! Я, кажется, действительно встречался с этим человеком...

– Ну вот видите! – Следователь. – Еще небольшое усилие и вы обязательно вспомните... Я верю в вас, Валентин Евгеньевич!

– Вспомнил! – воскликнет Епихин. – Ну конечно, я видел этого человека. Я пиво с ним пил!

– Видите, как славненько! – подхватит Следователь. – А ты, глупенькая, боялась...

– Да, – твердо скажет Валентин Евгеньевич, не замечая издевки. – Мы пили с ним пиво! Возле Белорусского вокзала. Там забегаловка в полуподвале. А разливает пиво Фатима...

– Фамилия! – подпрыгнет Следователь.

– Откуда мне знать, какая у нее фамилия... Пиво разливает, на орешки не скупится... И слава богу! А этот... Как вы его называете? Михась? Однажды оказался с приятелем без денег и спросил, так вежливо, обходительно спросил... Не смогу ли я в долг угостить их... Я и угостил. Взял по кружке. И тогда же он дал мне свой телефон, чтобы я не сомневался в том, что деньги он вернет.

– Вернул? – поскучневшим голосом спросит Следователь.

– Пока нет... Но я не теряю надежды. А с другой стороны, его долг – сто рублей... Не разорюсь.

– И есть люди, которые все это подтвердят? – уже сурово спросит Следователь.

– Фатима же и подтвердит! Я тогда ее попросил – налей, мол, ребятам, заплачу. И она налила.

– С тех пор вы не виделись?

– Ни разу, – извиняюще улыбнется Валентин Евгеньевич, до счастливых мурашек ощущая собственную неуязвимость. Не зря же он несколько раз спросил у Фатимы об этих ребятах, посетовал на потерянную сотню – теперь она уж наверняка вспомнит эту историю и подтвердит ее, когда угодно и кому угодно. И гуляйте, гражданин начальник, гуляйте. Наскучили мне ваши вопросы глупые и бестолковые, – это уже про себя добавил Валентин Евгеньевич, вышагивая по Ленинградскому проспекту в сторону метро и чувствуя при этом тепло от маленького блокнотика, в котором таились цифры телефонного номера Михася.

Епихин Валентин Евгеньевич жил недалеко от Белорусского вокзала. Если ехать на метро, его станция следующая – «Краснопресненская». Там он и жил в переулках рядом со зверинцем, куда заглядывал время от времени полюбоваться на жизнь дикую и диковинную.

Но сегодня он не торопился домой. Поднявшись на поверхность из подземелья метро, высмотрел телефонную будку и, сунув в щель карточку, набрал номер, который записал совсем недавно.