Читать книгу "Остров проклятых - Деннис Лихэйн"

Справа и слева от больницы стояли два одинаковых краснокирпичных здания в колониальном стиле с цоколем, выкрашенным в яркий белый цвет, зарешеченными окнами и переплетами, пожелтевшими от морских испарений. Сама больница, из отполированного морской стихией камня и выкрашенная в угольно-черный цвет, имела шесть этажей, и сверху к гостям внимательно приглядывались мансардные окна.

— Здание построили перед Гражданской войной для штаба батальона, — пояснил Макферсон. — Очевидно, были планы использовать его как тренировочную базу, но, когда война стала неизбежной, все переключились на форт, а здесь позднее разместили военнопленных.

Тедди смотрел на башню, которую заприметил еще с парома. Ее макушка выглядывала из-за верхушек деревьев в дальнем конце острова.

— Что за башня?

— Старый маяк, — ответил Макферсон. — В этом качестве не используется с начала восьмисотых годов. Я слышал, что армия северян держала на нем сторожевых наблюдателей, ну а теперь мы там обрабатываем…

— Пациентов?

Он помотал головой:

— Сточные воды. Вы не поверите, какую только дрянь к нам не приносит. С парома все выглядит красиво, но отходы целого штата, попадающие из рек в эту гавань, в конце концов оказываются у нас.

— Потрясающе, — сказал Чак, щурясь на солнце, и затянулся сигаретой, чтобы подавить зевок.

— Там, ближе к стене, — Макферсон махнул рукой в сторону корпуса В, — стоит дом командующего северян. Вы могли его заметить, когда поднимались на гору. Тогда он обошелся в кругленькую сумму, и, когда дядя Сэм получил счет, командующего сняли с должности. Этот дом стоит посмотреть.

— И кто там сейчас живет? — спросил Тедди.

— Доктор Коули, — ответил Макферсон. — И смотритель больницы. Эти двое создали здесь нечто уникальное.

Они огибали комплекс с тыла, встречая по дороге новых садовников в кандалах, за которыми присматривали санитары; многие мотыжили суглинок возле задней стены. Одна садовница, женщина средних лет с жиденькими пшеничными волосами, просвечивавшими на макушке, вытаращилась на Тедди и приложила палец к губам. На ее шее выделялся багровый шрам размером с лакричную конфету. Она улыбнулась ему, не отнимая пальца от губ, и медленно, в знак запрета, покачала головой.

— Коули в своей области человек легендарный, — говорил Макферсон, пока они огибали здание больницы. — Лучший студент, что в Джоне Хопкинсе, что в Гарварде, опубликовал свою первую работу по патологии бреда в двадцать лет. Многократно консультировал Скотленд-Ярд, МИ-6 и УСС.[2]

— Зачем?

— Зачем? — переспросил Макферсон.

Тедди кивнул. Вопрос казался ему логичным.

— Ну… — Макферсон был в замешательстве.

— Взять УСС, для начала, — сказал Тедди. — Зачем им консультироваться с психиатром?

— Военная область, — наконец ответил Макферсон.

— Допустим. — Тедди говорил с расстановкой. — А конкретнее?

— Информация засекреченная, — сказал Макферсон. — Так я предполагаю.

— Какая же она засекреченная, если мы об этом говорим? — заметил Чак, переглянувшись с напарником.

Макферсон, уже поставивший ногу на ступеньку лестницы, что вела к дверям больницы, застыл в растерянности. Он скользнул взглядом по изгибу оранжевой стены, а затем сказал:

— Спросите у него сами. У него как раз должно было закончиться совещание.

Они поднялись по ступенькам и вошли в отделанное мрамором фойе, увенчанное купольным сводом с кессонами. Перед ними с характерным звуком открылись автоматические двери, и они очутились в большой приемной, где за столами, справа и слева, сидели санитары, а вглубь уходил длинный коридор, упиравшийся в еще одни автоматические двери. У подножия лестницы, уходящей наверх, пока Макферсон записывал все три фамилии в реестр, они предъявили свои бляхи санитару, тот сравнил их фото с подлинниками и вернул удостоверения владельцам. За спиной у санитара, в зарешеченной клетушке, обнаружился мужчина в такой же униформе, как смотритель больницы; за ним, на стене, висели ключи.

Они поднялись на второй этаж и свернули в коридор, пропахший лесным мылом. Дубовый пол блестел, отражая свет, проникавший через большое окно в конце коридора.

— Секьюрити у вас хватает, — сказал Тедди.

— Мы принимаем все меры предосторожности, — ответствовал помощник смотрителя.

— За что общественность вам благодарна, мистер Макферсон, не сомневаюсь, — вставил Чак.

— Поймите одну вещь. — Макферсон снова обращался к Тедди. Они шли мимо закрытых офисов с именами врачей на серебряных табличках. — Другого такого заведения в стране просто нет. Мы принимаем самых сложных пациентов. Тех, с кем больше ни одна больница не справится.

— Здесь находится Грайс, верно? — спросил Тедди.

Макферсон кивнул:

— Винсент Грайс, да. В корпусе С.

— Грайс — это тот, который… — обратился Чак к напарнику.

— Да. Укокошил всю свою родню, потом скальпировал и сделал себе из их скальпов головные уборы.

— И в них разгуливал по городу, — продолжил Чак.

— Если верить газетам.

Они остановились перед двустворчатой дверью. Медная табличка гласила:

НАЧМЕД ДОКТОР ДЖ. КОУЛИ

Макферсон, взявшись за ручку двери, повернулся к ним и посмотрел пронзительным взором.

— В менее просвещенный век, — сказал он, — этого Грайса посадили бы на электрический стул. А здесь его изучают, выявляют патологию, возможно, даже сумеют купировать отклонения в мозгу, заставившие его столь радикально нарушить общепринятые нормы поведения. Если так, то можно надеяться, что наступит день, когда подобные аномалии в нашем обществе будут полностью искоренены.

Его пальцы застыли на дверной ручке. Казалось, он ждал ответной реплики.

— Мечтать не вредно, — сказал Чак. — Не так ли?

3

Доктор Коули был до того худ, что казался истощенным. Не то чтобы ходячий скелет, каковых Тедди насмотрелся в Дахау, но немного откормить его не мешало бы. Его маленькие темные глаза сидели глубоко в глазницах, на лицо легли тени. Его щеки даже не ввалились, а провалились, и кожа вокруг была вся в застарелых прыщах. Тонкость губ и носа могла поспорить с его собственной худобой, подбородок практически отсутствовал. Остатки волос были такими же темными, как глаза и тени под ними.

Зато он обладал яркой взрывной улыбкой, в которой сквозила уверенность в себе, отчего радужницы делались светлее, и ее-то он и пустил в ход, выходя из-за стола им навстречу с протянутой рукой.

— Пристав Дэниелс. Пристав Ауле. Рад, что вы смогли так быстро выбраться.