Читать книгу "Музыка ножей - Дэвид Карной"

— Совсем?

— Хэнк, она повесилась на кронштейне для душа.

— Мамочки мои!

Пасторини качает головой, тупо глядя в пространство, и делает еще один воображаемый глоток.

— Ей пару недель назад семнадцать исполнилось…

Мэдден оборачивается. Ватага тех самых ребятишек внимательно их разглядывает. Они больше не торчат на въезде в тупик, а слоняются по улице и неубедительно притворяются, будто им нет до происходящего никакого дела.

— Слушай, Пит…

— Чего тебе?

— Она хоть записку оставила? Объяснила, что случилось?

Пасторини рассеянно кивает. Он почти не слушает Хэнка.

— На столе. Что-то я там видел такое. Стишок какой-то, по-моему.

— Стихи?

— Ага. На компьютере распечатала. И что-то еще снизу от руки приписала.

— Что?

Пасторини поднимает голову и горько усмехается.

— Тебе понравится, — говорит он.

— Ну?

— Она написала: «Я не буду жертвой».

5

Харизма Киану Ривза

10 ноября 2006 года, 5.45

Утро началось не с рассвета, а с телефонного звонка. В комнате было всегда темно, и потому он обычно не знал, день теперь или ночь, проспал он пятнадцать минут или три часа. Поэтому, сняв трубку, Коган первым делом спросил:

— Который час?

— Без четверти шесть утра. Пора вставать и радоваться жизни! — Слава богу, это оказалась Джули, а не дежурная медсестра с послеоперационного этажа.

— Погоди, только глаза разлеплю. — Глаза у Когана ну никак не открывались.

— Точно тебе говорю, Коган, тебе обязательно надо сходить в спа-салон.

— Найдешь такой, где тебя купают в кофе, и я сам прибегу.

— А вот у меня отличное настроение.

— Приятно слышать, что хоть у кого-то отличное настроение.

— Вставай давай. Я и так дала тебе лишних пятнадцать минут поспать.

— Как это мило!

Коган повесил трубку, подошел к окну и поднял жалюзи. На улице только-только начало светать. Еще один унылый серый день. Хотя как знать, в Северной Калифорнии погода меняется быстро. Может, еще разгуляется. А к полудню и солнышко выглянет, и потеплеет. Коган принял душ и побрился. На все про все — двадцать минут.

— Тебя Беклер искала, — сообщила Джули, едва он вошел в ординаторскую.

— А ей чего надо?

— Она не сказала. Слушай, ты не в курсе, что люди по утрам причесываются? Есть такая штука, расческа называется.

— Это такой хирургический инструмент?

— Да, новейшая разработка. Резко улучшает внешний вид, и никаких побочных эффектов.

— Здорово. Надо будет попробовать. Я сейчас вернусь, только на девочку взгляну.

Он прошел в послеоперационную палату, располагавшуюся напротив ординаторской. Да… вот это ночка была! В палате оказалось пятеро больных, включая ту самую толстуху, размерами превосходящую пациентку Когана раза в три. Их койки стояли рядом, отделенные друг от друга ширмой.

И толстуха, и девушка крепко спали. Коган взял с подставки карту Кристен. Проверил жизненные показатели. Давление 110 на 60, пульс 80. Моча и баланс жидкости в норме. Все хорошо.

— Привет, Тед! — В палату зашла дежурная медсестра, Джози Линг.

— Доброе утро, Джози!

Джози — китаянка, ужасно серьезная коротышка, и с чувством юмора у нее плоховато.

— Похоже, ты легко отделался, а? Всего одна пострадавшая.

Одной, с его точки зрения, было более чем достаточно. Даже многовато.

— Что с анализами?

— Сразу после операции гемоглобин 13, последний результат 13,6.

— Отлично.

Коган нагнулся и осторожно стянул с девушки одеяло. Однако недостаточно осторожно — девушка пошевелилась.

— Доброе утро, Кристен, это снова я, доктор Коган. Как ты себя чувствуешь? Болит что-нибудь?

Она сонно приоткрыла и тут же снова закрыла глаза.

— Кристен, у тебя ничего не болит?

— Вроде ничего, — ответила она.

— Ты помнишь, что случилось и куда тебя привезли?

— Я попала в аварию, и меня привезли в больницу.

— А сам момент аварии ты помнишь?

— Ага.

— И что же произошло?

— Кто-то повернул прямо передо мной.

— Тебя подрезали?

Кристен кивнула. Она уже совсем проснулась. Ее слегка подташнивало, но в голове прояснилось. Коган объяснил ей, что она перенесла операцию. Что операция необходима была потому, что у Кристен было внутреннее кровотечение, а это очень опасно. Что пришлось удалить селезенку, которая разорвалась во время аварии.

Кристен спросила, можно ли жить без селезенки.

— Ну, могло быть и хуже. Можно вполне, но ты должна понимать: операция есть операция, это дело серьезное. Нам придется несколько дней тебя тут подержать, посмотреть, как пойдут дела. Поэтому здесь дежурит Джози. Мы с Джози друзья. Она за тобой приглядит пару часов, а потом переведем тебя в палату.

Девушка взглянула на медсестру, потом снова на Когана.

— Твои родители приезжали, — сказал он. — Заходили к тебе сразу после операции. Я им сказал, чтобы они ехали домой, потому что ты точно проспишь до утра.

— Они сильно разозлились?

— Да нет. Огорчились, конечно, но не разозлились.

Она отвернулась и расстроенно пробормотала:

— Теперь они мне машину ни в жизнь не дадут.

— По-моему, сейчас это не главная из твоих проблем.

— Просто вы папу не знаете.

— Давай я проверю повязку — и спи дальше, — предложил Коган.

— Ладно.

Доктор еще немного стянул одеяло, приподнял пижаму. Бинты были чистыми и сухими. Коган аккуратно надавил на живот.

— Отлично! — сказал он, снова укрывая Кристен.

— А шрам большой останется?

— Нет, небольшой. Сантиметров восемь. И совсем тоненький. Киану Ривза знаешь?

— Лично нет. А в кино видела.

— И как он тебе? — Коган улыбнулся.

— Ничего.

— Ну вот, он как-то попал в аварию на мотоцикле, и ему удалили селезенку. Так же, как и тебе. По-моему, он неплохо смотрится в плавках, а?

— Наверное. — Она закрыла глаза, потом снова открыла и сказала: — Только это неважно. Он ведь звезда. У него харизма. Тут хоть пять шрамов, его ничего не испортит.