Читать книгу "В поисках Валгаллы - Клайв Касслер"

Формой лайнер походил на туристический башмак, пришлепнутый по центру гигантской шайбой. Круглая шестипалубная надстройка диаметром в сто пятьдесят футов как бы нависала над бортами, носом и кормой. Без единой трубы судно сильно смахивало на обычный плавучий док. Длина его составляла 750 футов, а водоизмещение — 50 000 тонн.

Новому лайнеру сразу же присвоили шесть звездочек — в первую очередь за внутренний интерьер, во многом напоминающий изысканное убранство лучших отелей Лас-Вегаса. Владелец «Изумрудного дельфина» — круизная компания «Голубые моря» могла по праву гордиться своим последним приобретением. Ни одна из его кают, вмещающих тысячу шестьсот пассажиров и девятьсот человек обслуживающего персонала, не пустовала.

Дизайном обеденных и танцевальных залов, баров, буфетов, театра и кают занимались лучшие в мире специалисты. Везде сияло разноцветное мозаичное стекло. Стены и потолки сверкали хромом, латунью и медью. Во всех направлениях лайнер пронизывала разветвленная сеть эскалаторов и движущихся дорожек. Палубы соединялись лифтами в стеклянных шахтах. Только по прогулочной палубе и торговой галерее можно было пройтись пешком. Все это великолепие выгодно подчеркивалось уникальной системой освещения, создающей (по мнению ее конструкторов) полное ощущение пребывания в райских кущах.

На спортивной палубе размещалось небольшое поле для гольфа. Здесь же находились двадцатипятиметровый бассейн, баскетбольная площадка и просторный спортивный зал с множеством снарядов и тренажеров. Многоэтажная торговая галерея протяженностью в пару городских кварталов, насквозь пронизывала целых три палубы.

Внутренние помещения напоминали плавучий музей абстрактного искусства. Повсюду висели полотна Джексона Поллока, Пауля Клее, Виллема де Коонинга и других корифеев жанра. Главный обеденный зал украшали бронзовые скульптуры Генри Мура. Приобретение коллекции обошлось в семьдесят восемь миллионов долларов.

Просторные каюты имели овальную форму и походили друг на друга, как близнецы. Дизайнерам была чужда идея классового неравенства, и они рассчитывали на пассажиров одного уровня. Мебель и внутреннее убранство напоминали декорации фантастических фильмов. В изголовьях широких коек с необыкновенно мягкими матрасами скрывалась внутренняя подсветка. Для тех, кто совершал свадебное путешествие, предусматривались зеркала, искусно вмонтированные в потолок.

Каждая из ванных комнат состояла из нескольких отсеков, в которых, в зависимости от настроения, можно было не только принять душ, но и окунуться в туман, дождь, тропический ливень или водяную баню. И все это в окружении цветущих тропических растений, столь экзотических, что можно было запросто усомниться в их земном происхождении.

Находиться в числе пассажиров «Дельфина» означало безоговорочно подтвердить свою принадлежность к касте избранных. В основном их контингент состоял из преуспевающих врачей, юристов и менеджеров руководящего звена различных компаний. Большинство были с семьями, но и семейные и одинокие всем своим видом наглядно демонстрировали окружающим, что они могут позволить себе только самое лучшее, невзирая на цену.

После обеда молодые парочки и холостяки обычно направлялись в танцзалы, где упоенно дрыгались под оркестр, исполняющий аранжировки популярных мелодий. Пассажиры постарше наслаждались зрелищем голоногих пышногрудых красоток, дающих представление в ночном клубе, или просаживали денежки в казино. Родители с детьми тянулись в театр, где накануне катастрофы играли последний бродвейский хит «Сукин сын из Аризоны».

К трем часам ночи все увеселительные заведения опустели. Никто из пассажиров, отошедших ко сну той роковой ночью, и представить не мог, что старая насмешница Смерть очень скоро пройдется своей косой по палубам и каютам «Изумрудного дельфина».

Прежде чем отправиться спать, капитан Джек Уэйткус бегло осмотрел верхние палубы. По стандартам большинства круизных компаний, он считался перестарком. Всего пять дней отделяли его от шестидесятипятилетнего рубежа. Уэйткус знал, что это его последнее плавание. Директора компании уже уведомили его о предстоящей отставке и выходе на пенсию. Он навсегда сойдет на берег, как только лайнер, завершив свой первый круиз, вернется в порт приписки Лодердейл.

Честно признаться, Уэйткус не имел ничего против такого поворота судьбы. Он уже давно решил, чем займется, став пенсионером. Капитан обустроил себе дом на прекрасной сорокадвухфутовой океанской яхте и последние несколько лет вместе с женой строил грандиозные планы отправиться на ней в кругосветное путешествие. Поэтому в описываемый момент Уэйткус был больше занят тем, что мысленно прикидывал наиболее оптимальный маршрут для перехода через Атлантику в Средиземное море.

Капитанский мостик «Дельфина» Уэйткусу доверили в знак признания его выдающихся заслуг перед компанией. Внешностью и тучностью он напоминал шекспировского Фальстафа, только без бороды. Слегка заплывшие жирком голубые глаза ласково взирали на окружающих, с губ не сходила доброжелательная улыбка. В отличие от большинства капитанов круизных судов, избегающих неофициальных контактов с пассажирами, капитану Уэйткусу почему-то всегда нравилось общаться с ними.

Сидя за капитанским столом в обеденном зале, он любил развлекать гостей байками о том, как безусым мальчишкой сбежал в море, нанявшись в Ливерпуле юнгой на грузовой пароход, отплывающий на Восток, а потом, ступенька за ступенькой, прошел нелегкий путь от юнги до капитана. Он упорно зубрил учебники по морскому делу, и наконец настал великий день, когда он сдал последний экзамен и получил вожделенный диплом.

До назначения капитаном «Дельфина» он десять лет прослужил вторым, а затем и первым помощником на круизных линиях «Голубых морей». Уэйткус пользовался большим уважением и авторитетом, и руководству не очень хотелось с ним расставаться, но такова уж была политика компании, и исключений из правил не допускалось.

Капитан чувствовал себя непривычно уставшим, но он никогда не засыпал, не прочитав хотя бы нескольких страниц одной из книг о подводных кладах из своей коллекции. Вот и сейчас у него в голове назойливо крутилась недочитанная накануне история о судне с золотом, затонувшем у берегов Марокко. Именно его поиском он решил заняться во время своего кругосветного плавания. Закончив главу, капитан еще раз позвонил на мостик, выслушал доклад вахтенного об отсутствии происшествий, удовлетворенно вздохнул и провалился в крепкий, безмятежный сон.

* * *

В 4.10 пополуночи, совершая стандартный обход судна, второй помощник Чарльз Макферрин, исполняющий обязанности вахтенного офицера, внезапно уловил отчетливый запах дыма. Принюхавшись, он определил, что источник задымления находится в конце торговой галереи, где были сосредоточены магазины, торгующие одеждой и сувенирами. Несколько удивившись, почему не слышно сигнала тревоги, он пошел на запах вдоль галереи, пока не оказался у двери судовой часовни. Ощутив исходящий от нее сильный жар, он необдуманно потянул за ручку и распахнул дверь. В лицо Чарльзу ударила ревущая стена пламени. Все внутри — от скамеек до алтаря — было объято огнем. Спасаясь от неистовства огненной стихии, Макферрин резко отпрянул назад, да так неуклюже, что споткнулся и упал на палубу. Мгновенно вскочив на ноги, он связался с мостиком по судовому радиотелефону и взволнованно прокричал в трубку: