Читать книгу "Джек Ричер, или Ловушка - Ли Чайлд"

Всю дорогу на север до Ки-Ларго спидометр показывал трехзначную цифру, и Ричер получал настоящее удовольствие от езды. Кристал отлично управлялась со своей машиной. Ловкими, экономными движениями она переключала скорости, заставляя мотор ровно урчать, удерживая крошечную машинку посередине полосы и умело используя силу, возникающую при повороте. Она улыбалась, и свет от приборной доски озарял ее безупречное лицо. Управлять «порше» на большой скорости не просто. Тяжелый двигатель находится у задней оси и в любой момент может превратиться в обезумевший маятник, захватив врасплох зазевавшегося водителя. Но Кристал делала все правильно, и они мчались вперед, точно на сверхзвуковом самолете.

Потом запищал радар, и примерно в миле впереди появились огни Ки-Ларго. Кристал резко сбросила скорость, проскочила город, снова вжала педаль акселератора в пол, и они понеслись дальше сквозь ночь. Уверенный поворот налево, через мост, и на север в сторону городка под названием Хоумстед, пристроившегося на ровной плоской дороге, проложенной на болоте. Потом новый поворот, направо, и вот они уже мчатся по шоссе на огромной скорости, радар установлен на максимум. Они прибыли в аэропорт Майами около пяти часов утра. Кристал остановилась на парковке и, не выключая двигателя, стала ждать, что будет дальше.

— Спасибо, что подвезла, — сказал Ричер.

Она улыбнулась.

— Я получила удовольствие, — ответила она. — Можешь мне поверить.

Он открыл дверцу, но остался сидеть, глядя куда-то вперед.

— Ладно, думаю, мы еще увидимся, — проговорил он.

Кристал тряхнула головой.

— Нет, не увидимся, — сказала она. — Парни вроде тебя никогда не возвращаются. Ты уедешь и не вернешься.

Ричер некоторое время сидел в уютном тепле ее машины. Двигатель тихонько ворчал, глушитель равномерно стучал, охлаждаясь. Кристал наклонилась к Ричеру, отпустила сцепление и поставила машину на первую передачу, чтобы было удобнее, затем просунула руку ему под голову и крепко поцеловала в губы.

— До свидания, Ричер, — сказала она. — Я рада, что мне наконец удалось узнать твое имя.

Он поцеловал ее в ответ, так же крепко, долгим поцелуем.

— А тебя как зовут? — спросил он.

— Кристал, — ответила она и рассмеялась.

Он засмеялся вместе с ней и вышел из машины. Кристал потянулась к дверце с его стороны, закрыла ее и умчалась прочь. Ричер стоял на тротуаре и смотрел ей вслед. Она повернула перед автобусом, который принадлежал отелю, и скрылась из виду. Вместе с ней, словно след выхлопа ее машины, исчезли три месяца его жизни.

В пять часов утра исполнительный директор лежал на своей кровати без сна и смотрел в потолок. Его совсем недавно покрасили, как и весь дом, находившийся в пятидесяти милях к северу от Нью-Йорка. Исполнительный директор заплатил художникам по интерьеру больше, чем его служащие зарабатывали за целый год. На самом деле он им не платил. Он провел счета через свой офис, и их оплатила компания. Этот расход значился в секретных электронных таблицах и являлся частью семизначной суммы, которая шла на содержание дома. Семизначная цифра в графе «дебет» тянула его бизнес на дно, как тяжелый груз — корабль. Как последняя капля воды, переполняющая чашу.

Его звали Честер Стоун. Его отец и дед тоже носили имя Честер Стоун. Это дело основал его дед в те времена, когда электронные таблицы назывались бухгалтерскими книгами и их писали от руки самой обычной ручкой. Правая сторона бухгалтерских книг его деда, та, где значился кредит, производила впечатление. Его дед был часовщиком, который почти сразу понял, какой популярностью будет пользоваться кино. Благодаря своему знанию шестеренок и сложных маленьких механизмов он построил проектор. Первый Честер Стоун взял в партнеры человека, который смог организовать поставки оптики из Германии. Вместе они подмяли под себя рынок и сделали огромные состояния. Его партнер умер молодым и не оставил наследников. В Америке начался настоящий бум кино. Появились сотни кинотеатров. Сотни проекторов. Потом десятки тысяч. Затем звук. «Синемаскоп»[2]. И громадные суммы в графе кредит.

Потом появилось телевидение. Кинотеатры начали закрываться, а те, что продолжали работать, цеплялись за старое оборудование, пока не умирали. Его отец, Честер Стоун II, встал во главе компании. Начал расширять ее возможности. Сообразил, что пришло время любительского кино и восьмимиллиметровых проекторов. Яркая эра «Кодахрома». Запрудер[3]. Новый завод-изготовитель. Огромные прибыли, сделанные на медленной широкой ленте первых компьютеров «Ай-би-эм».

А потом вернулось кино. Его отец умер, и Честер Стоун III встал у руля, когда повсюду появились мультиплексы. Четыре проектора, шесть, двенадцать, шестнадцать, пятидорожечные ленты, система Долби, цифровое Долби. Богатство и успех. Брак. Переезд в особняк. Машины.

Дальше возникло видео. Любительские восьмимиллиметровые фильмы ушли в небытие. Возникла ожесточенная ценовая конкуренция со стороны новых предприятий в Германии, Японии, Корее и Тайване, поставивших перед собой цель отобрать у него бизнес. Отчаянные поиски чего-то, что можно изготавливать из листового металла на прецизионных станках. Хотя бы чего-нибудь. Жуткое осознание того, что механические приспособления — это вчерашний день. Бурный рост рынка транзисторных микрочипов, запоминающих устройств, игровых консолей. Огромные прибыли от устройств, о производстве которых Стоун не имел ни малейшего представления. Растущий дефицит в таблицах, хранящихся в его компьютере.

Рядом с ним пошевелилась во сне жена, потом заморгала и открыла глаза, повертела головой, сначала взглянула на часы, затем на мужа. Увидела, что он уставился в потолок.

— Не спишь? — тихо спросила она.

Он не ответил, и она отвернулась. Ее звали Мэрилин. Мэрилин Стоун. Они были женаты уже давно. Настолько давно, что она не нуждалась в словах. Она все знала.

Ей не требовались детали и доказательства, не нужно было принимать участие в обсуждении происходящего, она и без того все понимала. Каким образом? У нее были глаза и голова. С тех пор как она видела продукцию предприятий своего мужа, горделиво красующуюся на полках магазинов, прошло много времени. И очень много времени прошло с тех пор, как кто-нибудь из владельцев мультиплекса приглашал их на обед, чтобы отпраздновать новый большой заказ. И много времени с тех пор, как Честер спал целую ночь, с вечера до утра. Вот почему она все знала.

Но ей было все равно. В бедности и богатстве, так она говорила, и не просто говорила, а искренне имела это в виду. Богатым быть хорошо, но бедность тоже не обязательно должна стать катастрофой. Впрочем, они никогда не будут по-настоящему бедны, как некоторые люди. Можно продать проклятый дом, ликвидировать бизнес, и их жизнь все равно останется намного комфортабельнее, чем она когда-либо могла мечтать. Они еще молоды. Ну, не молоды, но и не совсем старики. Здоровы. У них полно разных интересов. И они принадлежат друг другу. А Честера стоило иметь в качестве мужа. Седой, но стройный, сильный и энергичный. Она любила его. Он любил ее. Ее тоже стоило иметь в качестве жены. Сорок с небольшим, но в душе ей двадцать девять. По-прежнему изящная, натуральная блондинка, по-прежнему возбуждающая. Она обожала приключения. Ее стоило иметь — во всех смыслах этой фразы. Все будет хорошо. Мэрилин вздохнула и повернулась на другой бок, устроилась поудобнее и уснула в половине шестого утра, а ее муж продолжал тихо лежать рядом с ней и молча смотреть в потолок.