Читать книгу "Заветный талисман - Патрисия Тэйер"

— Простите, — наконец произнес он. — Я не такой общительный, как остальные члены моей семьи. Я предпочитаю одиночество. — Их глаза снова встретились. — Но это не оправдывает моего вчерашнего поведения. Я очень волновался за Грейси, но не имел права грубить вам.

— Я все понимаю. Грейси не должна была убегать без разрешения.

— Такое ощущение, что с каждым днем она хочет проводить со мной все меньше времени.

— Она растет, — мягко произнесла Дженни, заметив печаль в голубых глазах Эвана. — Но это не значит, что она отдаляется от вас. Поверьте, она вас обожает.

— Но нам сложно найти общий язык. Грейси всегда была очень близка с матерью, а со мной… — Он грустно покачал головой.

— Наверное, вам обоим сейчас очень тяжело.

— Мы справлялись, — пробормотал он и продолжил подниматься на холм, проходя между рядами виноградных кустов.

— Вам очень повезло, что у вас есть поддержка Сина и Метта, — сказала Дженни, размышляя о том, каково это, когда твоя семья так заботится о тебе.

Эван внимательно посмотрел на нее. Что она думает о Метте? Он всегда был более обходительным и обаятельным, особенно когда дело касалось прекрасного пола. Возможно, он даже нравится Дженни?

Черт побери, какое ему до этого дело? Ему не нужны отношения ни с Дженни, ни с кем-либо другим! Он уже доказал, что не может сделать женщину счастливой.

Наконец они поднялись на вершину холма, откуда открывался потрясающий вид на весь виноградник. Вдалеке виднелся каркас заброшенной постройки. Все работы здесь прервались два года назад, когда стало известно о болезни Меган.

— Что это? — спросила Дженни.

— Предполагалось, что это будет винодельня.

— Вы собираетесь расширяться?

— Уже нет.

— Давно вы владеете этим виноградником?

— Он принадлежал семье моей жены, Керчерам. Меган унаследовала его шесть лет назад, когда ее родителей не стало. Тогда мы решили, что нужно расширить производство и заняться не только выращиванием винограда, но и производством собственного вина.

— Вряд ли что-то, за что вы беретесь, можно назвать обычным. Могу поспорить, вы знаете все о каждом кустарнике в этом винограднике.

Эван постарался проигнорировать странное, теплое чувство, которое вызвал ее комплимент. Вместо этого он решительно сменил тему:

— Вы хотите поговорить о том, может ли моя дочь посещать ваши занятия?

— Да, очень хочу, — кивнула Дженни, с надеждой глядя на Эвана. — Я помню, вы упоминали о том, что вам некогда отвозить ее на занятия, но мы наверняка сможем как-то договориться. Ваша дочь действительно очень хочет закончить одеяло, начатое ее матерью.

— Мне кажется, это не слишком хорошая идея.

— Не слишком хорошая для вас или для Грейси?

— Это одно и то же.

— Но не для Грейси. Ей сейчас тяжело, и ее желание сосредоточиться на шитье маминого одеяла — это своеобразный способ справиться с потерей.

— И как ваши занятия ей в этом помогут?

— Последние полтора года ваша дочь провела в окружении мужчин, а маленькой девочке необходимо иногда поговорить с женщинами.

— Почему вы считаете себя экспертом?

— Потому что ваша дочь попросила меня о помощи. Кроме того, у меня есть сводные братья, которые на протяжении долгих лет делали мою жизнь ужасной, и мать, у которой никогда не было на меня времени.

Эван нахмурился и хотел о чем-то спросить, но она не дала ему этого сделать:

— Эван, вы меня не знаете, но я понимаю, как тяжело сейчас приходится вашей дочери. Вы должны пойти ей навстречу.

— Вы не знаете ничего обо мне и даже представить себе не можете, каково мне было одновременно управлять ранчо и воспитывать ребенка.

— Простите. Нам пора возвращаться. Грейси, наверное, уже переживает из-за того, что меня так долго нет, — тихо сказала она.

— Черт побери, Дженни, я не такой придурок, каким вы меня считаете!

Удивленная этим внезапным всплеском эмоций, она покачала головой:

— Я никогда не говорила ничего подобного. — Дженни на секунду прикрыла глаза, а затем продолжила: — Простите, мне не стоило приезжать. — Она опять влезла не в свое дело.

— Теперь уже поздно извиняться, — пробормотал он, когда они спускались к гольф-кару.

До дома они ехали в полном молчании, и Дженни была благодарна Эвану за это. Она не хотела еще больше вторгаться в его жизнь. Все это случалось с ней раньше, она уже была с мужчиной, который так и не смог забыть свою первую любовь.

Войдя через веранду на кухню, они обнаружили Сина и Метта, сидящими за кухонным столом.

— Вы быстро вернулись, — заметил Син.

— Мне нужно возвращаться в город, — с улыбкой ответила Дженни. — Большое спасибо за ужин и гостеприимство.

— В любое время, девочка, — широко улыбнулся Син, заключая ее в объятия.

Дженни позволила себе расслабиться на секунду, прикрыть глаза и представить, что ее обнимает ее собственный отец. Затем повернулась к младшему брату Эвана:

— Мне было очень приятно с вами познакомиться, Метт.

— Мне тоже, — ответил он, не отказав себе в удовольствии обнять Дженни. — Не позволяй этому угрюмому типу командовать. — Он кивнул в сторону Эвана. — Я буду тебе защищать от него.

Эвану захотелось отвесить брату затрещину, но он сдержался.

— Я пойду попрощаюсь с Грейси, — сказала Дженни и покинула комнату.

Эван хотел последовать за ней, но затем осознал, что дочери не понравится его вторжение.

— Не отталкивай ее, сынок, — сказал Син, заметив его взгляд. — Эта девочка искренне хочет помочь Грейси.

— А что, если ее помощь не нужна?

— Значит, ты просто дурак, — вмешался Метт. — Я бы принял от нее любую помощь не задумываясь.

— Тебе лучше держаться от нее подальше. Она не в твоем вкусе.

— Она красавица, а значит, определенно в моем вкусе.

— Она здесь ради Грейси, ты должен помнить об этом, когда станешь выбирать себе подружку на следующий месяц.

Метт был известен своей любовью к противоположному полу, а также тем, что в юности успел сходить на свидание практически со всеми симпатичными девушками в округе.

— Неужели я слышу нотки ревности в твоем голосе? — Метт хлопнул Эвана по плечу. — Добро пожаловать в мир живых, братец!

Грейси сидела в постели, одетая в симпатичную пижаму. Увидев Дженни, она радостно улыбнулась и похлопала по одеялу рядом с собой:

— Дженни, ты все-таки пришла! Садись ко мне.

— Конечно, моя хорошая, но ненадолго.