Читать книгу "Утро бабочки - Елена Минькина"

Самое сложное было сделать фотографию. Отец с Тимохой притащили кучу оборудования: лампы, треногу, сам фотоаппарат. Коляна одели в отцовский костюм, рубашку, повязали галстук. На стену натянули простынь — что бы фотография была, как в ателье. Кое-как усадили его на стул. Тут к нему подошла Аллочка и что-то шепнула на ухо. Колян удивленно открыл глаза и вот с таким выражением удивления его Тимоха и снял. Потом его так же быстро вернули в его обычное состояние безмятежного блаженства. Этот человек как бы наверстывал упущенное: он все время улыбался, как будто знал, что возвращается к жизни.

К вечеру пришел Егор Петрович — участковый, решил таки проверить, взглянуть на Коляна. Егор Петрович даже не признал его сначала. От Аллочки он получил какие-то порошки, для решения своей насущной очень «мужской» проблемы.

После него квартира превратилась в проходной двор. Люди шли толпами. Дед не удивлялся. Он знал, что у Аллочки всегда так. Она никому не отказывала, денег не брала ни с кого. Зная это, люди тащили продукты, но и их Аллочка возвращала. А помогала людям всегда. Даже Егор Петрович закрыл глаза на это.

Вечером Аллочка работала минут тридцать с отцом и часа два с Коляном. Она лечила им душу. По ее мнению это было самое сложное. Обычно она выходила на кухню уставшая, а отец очень счастливый. Маринка просто не узнавала его. Это был совершенно чужой для нее человек. Даже знакомые на улице перестали с ним здороваться, так он изменился. Отца это не огорчало. Он просто летал и весь светился от счастья.

Но Аллочка все больше мрачнела и была задумчива.

— По деревне скучает, — определил дед. И добавил:

— Там Полина, ведьма черная, в яе отсутствие дров-то наломает. Переживает Аллочка за энто. В природе все гениально: раз есть добрая колдунья, значит должна быть и злая.

— Дед, а что, Аллочка все-таки колдунья!?

Маринка уже второй раз задавала этот вопрос.

— Да нет, Маринка, энто я так, сболтнул. Хотя то, что она делает и похоже на колдовство. А вот Полина, так та точно ведьма.

Маринка слушала все это, и сердце ее замирало от счастья. Скоро она прикоснется к настоящей сказке, может сама научится колдовать. Хотя как внимательно не наблюдала она за Аллочкой, никакой волшебной палочки у нее не видела. Действия ее скорей напоминали действия доктора. Он так же слушал про болезни, а потом выписывал таблетки. Аллочка же с людьми долго разговаривала, иногда давала травы. Правда, губы ее что-то все время шептали, наверно, это и есть заклинания, которые Маринка должна будет выучить. Дед говорил, что травы лучше зашептывать, чтобы усилить их действие.

Наконец-то все было готово к отъезду. За Коляном пришла машина «скорой помощи». Егор Петрович организовал и это. Он мешался у всех под ногами. Бесперывно целовал Аллочке руки и даже прослезился. Хватался за коробки, таскал их к «скорой».

Маринку же не провожал никто. Родители не разрешали своим детям дружить с ней, потому что она была из неблагополучной семьи. Поэтому и уезжала она с легким сердцем. Ничего ее здесь не держало.

Женщины были очень рады отъезду Клавочки. Она все-таки сделала свой выбор в пользу одного мужчины. Женщины благодарили за это Аллочку, но не вслух, а про себя. Практически каждая делила своего мужчину с Клавочкой, но признаться в этом вслух никто не решался.

Это было первое в жизни Маринки путешествие. Ей всегда так хотелось прокатиться на поезде. Осенью, когда дети приходили в школу после каникул, писали сочинение на тему: «Как я провел лето», Маринке было хуже всех. Писать решительно было не о чем. Она списывала у детей их истории про бабушек и дедушек, про их деревни, про то, как они проводили с ними время. Теперь все это начинает сбываться, хоть что-то хорошее стало происходить в ее жизни.

Поезд до их поселка тащился трое суток. Такой счастливой Маринка не была никогда. Хотя за окном были в основном леса, но иногда поезд заходил и в города. А на одной станции он простоял целых два часа. Вокзал был в центре этого небольшого городка. Отец приобрел ей в местном «Детском мире» новую школьную форму и даже белый фартук. А пионерский галстук теперь у нее шелковый. На ноги купили замечательные белые туфельки, жалко, что одеть их сейчас было нельзя — ведь не лето еще. Она так давно мечтала о таких. У нее даже живот от таких радостных переживаний заболел. Дед тут же пришел ей на помощь — заварил свой вкусный травяной чай.

Между тем их купе превратилось в лечебницу. Люди шли и шли. Маринка с отцом и Клавочкой сидели у проводника, пока Аллочка вела прием. Просто удивительно, как люди находили ее! Даже проводник ни слова не сказал на то, что и он испытывает какое-то неудобство — делит купе с незнакомыми людьми. Прием заканчивался поздно вечером. Николай все время спал. Все удивлялись — он превращался в очень симпатичного мужчину. Клавочка, как натура очень любвеобильная, просто умирала, глядя на своего Николашу. Еще месяц назад она на него даже бы и не взглянула.

Наконец-то рано утром поезд пришел на стацию с красивым названием «Лесная». Там их встречал мужичок на лошадке, запряженной огромными санями. Отец с дедом вынесли Коляна, уложили его на сани, на оставшееся место загрузили вещи. Маринку и Клавдию посадили сверху, прямо на вещи и вся компания тронулась в путь.

— Приедем только вечером, дорога — предупредил дед. Деревня наша называется Дальняя, после нее все сплошь леса, глухие места, сказочные.

Все радовались, шутили, только Аллочка была мрачнее тучи. Мужичка, который их встречал, звали Иван Никифорович. Он и подтвердил, что волнение Аллочки не напрасное.

— Да, пока табя не было, она оторвалась. У Натахи муж погиб, все думают, что не без помочи Полины. Помнишь, сколька она на яе зуб точила? Серафиме ребенка вытравила, яе с кровотечением увезли, матку пришлось удалить, но Серафима на Полину показаний не дала: боится. Бабы наши все попереругались, мужики прямо с ума сошли — Содом и Гоморру устроили. Но самое главное — Настюха пропала.

Отец остановился в ужасе:

— Моя Настя?

— Да, была унесена в лес, кем — мы не знаем. Ужо неделю нет. На работе ишут, милиция из района вчерась приезжала, но в лес искать идти нихто не хочет. Там хто-то бродит, девки сами видали: то ли зверь, то ли человек, и рыдание слыхали у дальних болот.

— Чувствовала я, что эта паршивка устроит что-нибудь. Вась, ты раньше времени не хнычь, Настя жива, я чувствую это, но она в беде. Как это случилось?

— А никто и не знает, как. Вы же знаете, ее хата крайняя к лесу. В ту ночь собаки так сильно выли. Мы уже думали, что волк к деревне подошел. Утром на работу Настена не пришла, пошли за ней в хату, а там все перевернуто, следы борьбы видны, шерсть какая-то, вот и пришли к выводу, что ее украло это чудо-юдо.

Первый раз в жизни Маринка видела, как плакал отец — крупные слезы капали ему на куртку, а он даже не стеснялся их.

— Я тебя успокаивать больше не буду, или раскиснешь, и тогда все пропало, или бороться будешь, мне помогать, иначе грош тебе цена, если к жизни тяги нет, больше помогать тебе не буду, можешь опять падать туда, где ты уже побывал.