Читать книгу "Кардонийская петля - Вадим Панов"

Теперь, в дни войны с Ушером, в крепости разместился Генеральный штаб, и именно в кабинете его начальника, генерала Ере Селтиха, встретились люди, от решений которых зависела судьба Приоты: сам Селтих, облачённый в бирюзовый с золотом мундир высшего офицера, консул Кучирг – глава исполнительной власти, и Абедалоф Арбедалочик, представляющий всемогущую Компанию – хитроумного союзника, втянувшего Кардонию в братоубийственную войну. Компания открыто поддерживала Приоту, и присутствие Абедалофа в кабинете начальника Генерального штаба не было тайной.

– Я прогнозировал потерю Оскервилля, а потому она не стала фатальной, – уверенно произнёс Селтих, тыча указкой в провинившийся город. – Плохо, конечно, что мы потеряли переправу на пять дней раньше, чем ожидалось, но это война.

– Мы потеряли не только переправу, но и те части, что не успели покинуть левый берег, – желчно добавил Кучирг. – Сколько их было?

Высокого и тощего консула раздражало в молодом генерале всё, то есть – абсолютно всё. Кучирг ненавидел напомаженные волосы и самодовольную улыбочку, вечно игравшую на полных губах Ере, бесился при звуках тонкого, совсем не мужественного голоса, но главное, не мог простить Селтиху обращение «командующий», которое начальник Генерального штаба себе присвоил. Конституция закрепляла должность главнокомандующего за Кучиргом, однако смещение предыдущего консула, Махима, случилось в разгар вторжения, и Селтих, с подачи Арбедалочика, получил в неразберихе всю полноту военной власти. Которую не спешил возвращать законно избранному главе государства.

– Большинство застрявших на левом берегу частей отправилось на север, чтобы присоединиться к подразделениям, обеспечивающим оборону на линии Бранисор – Хома, – с прежним хладнокровием отозвался командующий. – Потери допустимые.

– Эта линия надёжна? – осведомился Абедалоф, прежде чем Кучирг задал свой вопрос.

– Сейчас мы закрываем только основные дороги, но есть ещё неделя – раньше волосатики не придут, так что мы успеем основательно вкопаться в землю.

– Волосатики оказались у Оскервилля на пять дней раньше ожидаемого, – зло напомнил консул.

– Оперативный отряд, – уточнил Селтих. – Оскервилль взяли мобильные части ушерцев, и если бы среди наших оказался хоть один толковый офицер, он вернул бы мост в тот же день.

– Но мост не вернули.

– Армия не может двигаться быстрее, чем она может двигаться, а мобильный отряд, даже прекрасно оснащённый, не способен прорвать эшелонированную оборону, – ровно произнёс командующий.

– Всё верно, – поддержал генерала Абедалоф.

Арбедалочик курил «Масванских толстяков» – самые дорогие и ароматные сигары Герметикона, сигары богачей и ценителей. Произнеся фразу, он пыхнул дымом, клубы которого на мгновение затянули карту словно пороховым туманом, и вторично поинтересовался:

– Ере, вы на самом деле считаете нашу оборонительную линию надёжной?

– Вполне, – кивнул Селтих. – К тому же волосатики исчерпали атакующий потенциал, они остановятся, наткнувшись даже на минимальное сопротивление.

– Вям!

Голос подал любимец Арбедалочика – саптер. Малюсенькие собачки, стоимостью с приличную виллу в пригороде, считались игрушками избалованных девиц и богатых матрон, и никто не понимал, как в число любителей саптеров затесался умный и сильный мужчина. Но Арбедалочик затесался, и с этим приходилось мириться.

– Эбни, – укоризненно произнес Абедалоф. – Пожалуйста, не сейчас.

Саптер удивлённо посмотрел на хозяина, но, поняв, что тявкнул действительно некстати, потрусил к дивану. Делать лужицу.

Абедалоф же обернулся к военному и продолжил:

– До сих пор ушерцы не останавливались.

– Наступать бесконечно долго невозможно даже в благоприятных условиях, – невозмутимо ответил генерал. – Растянутые коммуникации, потеря твёрдого тактического управления, вероятность ответных ударов – эти факторы необходимо учитывать. Я уверен, что волосатики планировали захватить весь левый берег, и мы уже сорвали их планы, остановив на линии Аласор – Бранисор и не позволив достичь Линегарта.

Мужчины вновь посмотрели на карту.

На севере ушерцы ограничились тем, что отогнали приотцев от побережья – красная черта противостояния шла от Хомских гор до Аласора. В этих местах Приоту испещряли бесчисленные мелкие речушки и болота, что делало дальнейшее наступление делом весьма затруднительным. А вот Межозёрье ушерцы захватили полностью. В проход между Аласором и Бранисором, открывающим прямой путь на Линегарт, островитяне вломились огромными силами, и Селтиху едва удалось остановить наступление, создав затычку на западной границе Межозёрья. Вот там линия укреплений была сплошной – её строили все окрестные крестьяне, и именно в неё уперлись быстрые бронетяги ушерцев. Южнее Бранисора фронт шёл по Хоме.

– Их следующая цель – Убинур, – важно произнёс Кучирг. – Волосатики постараются лишить нас последнего порта.

– Нет, на юг они не пойдут, – тут же отозвался Селтих.

– Почему?

– Потому что они уже откусили больше, чем способны удержать, – объяснил командующий. – Волосатики оккупировали территорию в два раза большую совокупной территории архипелага, с населением, сравнимым с населением архипелага. Они должны заканчивать войну этой осенью, в одну кампанию, в противном случае они растворятся на наших просторах.

– Кто их растворит? – не выдержал Кучирг. – От нашей армии осталось меньше половины!

– Даже сейчас, потеряв часть континента, мы контролируем население, вдвое превосходящее население Ушера. Мобилизация идёт полным ходом, и через две-три недели у нас будет более-менее подготовленная армия.

– Из крестьян?

– Мы выставим троих против одного ушерца, это уравняет шансы. – Селтих повернулся к Арбедалочику и с жаром продолжил: – Повторяю: волосатики приложат все силы, чтобы захватить Линегарт до конца осени, до того, как Банир станет злым. Если мы продержимся, Ушер падёт. Но я не могу держать фронт и уж тем более переходить в наступление только силой своего гения. Мне нужно оружие.

– Оно будет, – веско пообещал Абедалоф.

Атлетически сложённый Арбедалочик был ещё и настоящим красавчиком… нет, пожалуй, красавцем – ведь в красавчике должно быть что-то жеманное, искусственное, а лицо Абедалофа было преисполнено мужественности: мощный волевой подбородок, резко вычерченные губы, прямой, как рыцарский меч, нос, густые каштановые волосы и большие карие глаза. Не томные, воловьи, а живые и дерзкие. Под стать внешности – голос: красивый, привлекательный, бархатистый, и сколько бы Абедалоф ни говорил, слушать его не уставали.

Единственным недостатком Арбедалочика, если можно так выразиться, была страсть ко всему дорогому, и он внимательно следил за тем, чтобы на его одежде и обуви, украшениях и еде стояли исключительно высшие ценники. «Дешёвку» Абедалоф презирал, но так, если вдуматься, ведут себя многие выходцы из низов.