Читать книгу "Запрет на любовь - Анна Джолос"

у кого-то из наших, а то не простит мелкий гном. Разобидится.

— Сильно так не затягивай! Моргать трудно! — хмурится, недовольная моими манипуляциями.

— Красота требует жертв.

— Не требует, если руки растут не из жо…

— Сейчас будет наш выход! — перебивает мелкую Филатова. — Поднимай её. Настраиваемся! — нервно дёргает несуразный, идеально выглаженный воротник.

— Тихо-тихо, — смеюсь, глядя на то, как она разволновалась. — Не Оскар вручают. Релакс.

— Колокольчик. ГДЕ КОЛОКОЛЬЧИК?!!! — испуганно на меня таращится.

Какой там релакс… Чил[2] и Филатова — понятия несовместимые. Поля тот ещё суетолог.

Пока я поднимаю систер на плечо, она всех вокруг на уши поднимает из-за этого самого колокольчика.

— Нашла. Нашла! — радостно сообщает, отдавая его в руки моей соплячке.

Линейка, блин, спасена, а то ж прям трагедия…

— … Почётное право дать первый школьный звонок предоставляется ученице первого «А» класса, Абрамовой Софии.

— И её брату, к слову, вообще не заслужившему это почётное право, — добавляет от себя Филатова нараспев.

— Копытами рубашку не испачкай, — строго наказываю Софии.

— А ты улыбайся, понял мне? — снова грозит кулаком.

— Идём. Очки сними, пожалуйста. Их наличие неуместно, согласно ситуации, — тараторит вставшая сбоку от меня староста.

— Мне класть на это. Ты же в курсе?

— Ужас, что за выражения, Абрамов!

Её возмущение тонет в громком перезвоне колокольчика.

Сидящая на мне София капризно брыкается ногой. Типа знак. «Но, пошла лошадка».

Ну, мартышка! Получит дома.

Под всеобщий гул собравшихся двигаем с места, чтобы пройтись по школьному двору.

Школьники орут. Родители ряженых первачков стоят с придурковато-умилительными выражениями на лицах. Кто-то даже плачет, Иисусе.

Радуйтесь: теперь вы не одни. Школа берёт на себя часть вашей работы по воспитанию спиногрызов и адаптации их к обществу.

— Помедленнее, я не успеваю! У тебя чересчур широкий шаг! — отстаёт Филатова.

— Это просто у тебя ноги короткие.

Заворачиваем влево. Там под крылом Германовны уже парами наши приготовились. На старте.

По традиции стадо выпускников первым покидает этот горе-праздник.

— Очки! — в спину недовольно пыхтит Матильда. — Опять из-за тебя получу нагоняй от администрации!

— А что здесь делает полиция? Уж не по твою ли душу? — хмурится Полина.

Я тоже замечаю пару краснопёрых в погонах. Они стоят на обозначенном мелом квадрате одиннадцатого «А». И да, естественно, ясновидящим тут быть не надо: менты здесь, с вероятностью в сто процентов, по мою душу…

Глава 5

Тата

И всё-таки по жизни я страшно невезучая…

Если плохо готова к уроку, меня на нём обязательно спросят. Если, решая тест, начну сомневаться в ответе, то в итоге однозначно выберу неверный, сменив правильный на неправильный. Если задумаю что-то утаить, правда через какое-то время непременно вылезет наружу.

Причём, скорее всего, я сама где-то проколюсь или сдамся совести на радость.

Соревнования — вообще отдельная тема. В большой теннис я пришла в возрасте шести лет и как-то так повелось, что с самого детства, если участвую в чемпионатах, то всегда получаю самый обидный результат из возможных — оказываюсь всего в шаге от победы. И да, разрыв с соперником — стабильно минимальный.

Может, для кого-то второе место и является достижением, но в моём случае, это — лишь досадный промах, не более того. Ведь нет ничего хуже, чем в очередной раз понять, что ты всё ещё недостаточно силён и хорош в своём деле.

Ну да ладно, мы сейчас говорим не про спорт, а в целом про везение.

Глядя на хор мальчиков-девочек, поющих со сцены «Крылатые качели», думаю о том, насколько по десятибалльной шкале можно оценить степень своей «везучести» в этот раз.

Первое. Я умудрилась вляпаться в историю сразу же по приезду в этот город.

Молодец, Тата! Пять баллов!

Второе. Хулиганы, которые были замешаны в той злополучной истории, заметили меня в самый неподходящий момент.

Третье. Одного из них я чуть не лишила возможности видеть.

И, наконец, последнее. Все они, как оказалось, являются учениками моей школы.

Ну просто десять из десяти, я считаю! Да что там! Поставим все одиннадцать, ведь по причитаниям Матильды Германовны несложно понять, что кучерявый парень, пострадавший в тот день от моих рук, ещё и одноклассником мне приходится. Супер!

На что я там надеялась? Забыть про этот эпизод и просто мысленно к нему не возвращаться?

Стоящие позади меня хулиганы явно не настроены на такой исход.

— Слышь, новенькая, это ты ментам позвонила? — спрашивает один из них.

— Ты сомневаешься? Конечно она, кто ещё? — вместо меня отвечает второй.

— Шину на хрена мне бутылкой проколола? — тянет на себя за сумку.

— Руки свои держи при себе! — дёргаю плечом и отхожу чуть вперёд. Так, чтобы увеличить расстояние между нами.

— Смотри-ка, у неё, по ходу, ещё и борзометр зашкаливает.

— Поправимо. И не таких обламывали.

— Ромасенко! — грозно каркает Матильда. — Не приставайте к новенькой!

— Мы знакомимся, Германовна. Не быкуй.

«Не быкуй». Пожилому учителю адресует. Да уж.

— Знаю я вашу манеру общения! Испугаете мне девчонку, сбежит.

— Для неё это будет спасением, — произносит Ромасенко так, чтобы слышала только я.

— Человек из Москвы к нам приехал, между прочим, — учительница продолжает привлекать ко мне ненужное внимание.

— Из Москвы. Как интересно…

— И чё ж не сиделось там, в Москве? — осведомляется девчонка, получившая перед началом мероприятия замечание по поводу длины своей юбки. Её фамилия Ковалёва, кажется.

— Так всё, замолчали. Слушаем речь директора, а потом делаем, как репетировали вчера. Абрамов и Филатова проходят первыми, мы за ними строем. Давайте потихоньку готовьтесь. Мозгалин, ты у меня с кем? Без пары? — обращается женщина к высокому худощавому пареньку в очках.

— А он, как обычно, в паре со своей рукой, — острит всё тот же Ромасенко, поднимая волну хохота.

Какой же всё-таки неприятный тип!

— Петя, будете с новенькой замыкать строй.

— Главное, чтобы нашего шизика по пути не замкнуло, как обычно, — доносится сзади, и одноклассники снова начинают смеяться над несчастным Мозгалиным.

Мерзкие. Видно же, что парень болеет. Как низко издеваться над такими людьми. Бездушные.

— Хотя не, мне кажется, приступ начнётся раньше. Вон он как на Ковалёву пялится. Щас, того гляди, отъедет.

— Ага, с диагнозом сперматоксикоз!

— Тихо! — пытается угомонить разбушевавшихся Матильда. — Слушайте молча напутствия директора! Максим, хватит уже! В конце-то концов, имей уважение хотя бы к своей матери!

— Я эти её напутствия каждый божий день слушаю.

Сначала не понимаю, о чём речь, а потом до меня вдруг доходит… Ромасенко — сын директрисы!

Какой кошмар…

— Наши дорогие старшеклассники, — смотрю на эту несчастную женщину. Красивую, между прочим, и довольно приятную на вид. — Для