Читать книгу "Хозяйка собственного поместья - Наталья Шнейдер"

сказал он мне вслед, тоже явно не желая развивать тему.

Выйдя, я помедлила, вспоминая, где бросила пистолет после того, как Марья увела меня в дом. В кухне. Поставила кочергу у печи у парника и пошла на кухню.

Так и есть, он лежал на подоконнике. Марья собирала в корзину пироги. Я велела ей передать Дуне, чтобы затопила печь в гостевой, принесла в кровать грелку — комната точно не успеет протопиться до ночи — и воды умыться барину на ночь. Пока холодной, чуть позже кипятка, чтобы не остыл.

— Аспид никак в гости навязался? Все ладно, касаточка?

— Не знаю, — покачала я головой. — От обвинения в сумасшествии он меня отболтал, хоть за это спасибо.

— Да уж, слышала я, как этот доктор твердил, будто ты умом повредилась!

Подслушивала? Хотя чему я удивляюсь? Но на лице Марьи не проступило и тени вины. Наверное, она и вправду была уверена, что ради блага касаточки не грех и подслушать.

А я, пожалуй, сейчас не в том настроении, чтобы читать морали. Поэтому просто повторила:

— Не знаю.

Взяла с подоконника пистолет — от него до сих пор пахло порохом — и ветошь. Не напасешься ее, честное слово! По пути в гостиную прихватила из спальни ящик, в котором хранилось оружие и все необходимые принадлежности. Пока я ходила, Виктор успел дожевать кусок пирога, но больше брать не стал, задумчиво потягивал чай. Я положила пистолет перед ним на стол и поставила ящик.

Виктор кивнул сам себе, беря в руки оружие. Можно подумать, я отрицала, что выстрелила в того грабителя! Начал протирать ветошью, ничего не поясняя, но делая все так неторопливо, что и без объяснений было легко понять и запомнить последовательность действий.

— Вы взяли пистолет принимать работу, — сказал Виктор. — Я делаю вывод, что все это время, с тех пор как попросили научить вас обращаться с оружием, оставались напуганы.

Ну уж ты загнул, «напугана». Встревожена немного — что правда, то правда, и то, если бы не Мотя, оружие бы брать не стала. Но не признаваться же, что кот велел мне поостеречься?

— Марья предостерегла меня. Сказала, что отходники возвращаются слишком рано и это подозрительно. И что их никто здесь не знает, а с чужими нужно быть осторожнее.

— Все же вы боялись, иначе бы отмахнулись от ее предостережений. И уверены в том, что вам не приснилось и не померещилось. Но не мог ли тот ночной визит действительно быть сном?

Я вздохнула.

— Как я могу доказать, что мне не приснилось? Свидетелей не было, само собой.

— Как и когда вы выстрелили в мужика. Или беседовали с Иваном.

— Ну извините, у меня нет возможности завести себе дуэнью, чтобы она следила за каждым моим шагом! — вскипела я. — А потом доносила вам!

— Я не хотел вас рассердить…

— Просто привыкли сомневаться в моих словах, — закончила я за него. — Я все меньше понимаю, зачем вы женились на мне. Притворщице и глупой врунишке, если верить вашим словам. И зачем вы снисходите до беседы с такой женщиной.

— Я уже сказал, зачем остался сейчас, не заставляйте повторять. А тогда… — Виктор помолчал. — Это казалось удобным. Глава дворянского совета должен быть человеком семейным. Вы обворожительны — на людях — и способны украсить любую гостиную. Мы соседи, могли бы объединить земли. К тому же ваша мать славилась как прекрасная хозяйка, и я надеялся, что вы многому у нее научились. Моя уже не молода и не может заниматься хозяйством, как прежде. — Виктор пожал плечами. — Хотел бы я знать, когда я ошибся — два года назад, ожидая от вас того, что вы мне дать не могли? Когда решил, что больше не желаю оставаться рядом с женщиной, которая меня раздражает и которую раздражаю я? Или сейчас, когда… — Он осекся. — Если вы помните, я был честен с вами, предлагая брак. Не клялся в любви, но обещал взаимовыгодный союз. Я свою часть сделки выполнил.

А я свою, видимо, нет. Но, если ты делал предложение такими же словами и таким же тоном, как рассказываешь теперь, неудивительно, что Настенька тебя не полюбила, а после смерти отца, похоже, и вовсе возненавидела. Купил себе жену-украшение, завалил драгоценностями и решил, что этого ей должно хватить для полного счастья! Как он тогда сказал? Снисходительность к капризам, модные шляпки и драгоценности — чего еще вам нужно?

— Что ж, простите, что разочаровала вас.

Я взяла из его рук вычищенный пистолет и потянулась к пороховнице. Виктор остановил меня, накрыв мою руку своей.

— Не заряжайте его. Мне будет очень неприятно знать что женщина, которой я обещал защиту, спит рядом с заряженным пистолетом. Ставить сигналки во дворе сегодня не стоит, раз там будут бродить сторожа, но уж охранку на дверь и окна вашей спальни я поставить в состоянии. Хотя я все равно не понимаю, неужели кто-то действительно разыскивает мифический клад?

— Отец в него верил.

— Не хочу говорить плохо о вашем отце, вы любили его. Но под конец жизни…

Под конец жизни у алкоголиков могут появляться самые разнообразные идеи. У нервной системы огромный запас прочности, но и ее нельзя травить бесконечно.

Я заколебалась. С одной стороны, я по-прежнему чувствовала себя ужасно глупо, возясь с пистолетами по два раза на дню. С другой… Могу ли я ему верить? Сейчас, когда Виктор говорил спокойно, не пытаясь меня поддеть, а словно бы жалея о несбывшемся, он казался искренним. Но кто знает, что у него на уме?

С другой стороны, хотел бы от меня избавиться радикально — не стал бы погреб заполнять или вон подтвердил бы версию доктора.

— А эта ваша «охранка»… безопасна для посторонних?

— Ее для того и ставят, чтобы как минимум оглушить посторонних.

— Тогда мне придется отказаться. Марья может зайти в мою спальню. Дуня. Не говоря уж о коте.

— Какие ж они посторонние? — Виктор улыбнулся. — Попросите у них по волосу, дайте свой и шерстинку кота. И заклинание их запомнит. Правда, только до утра. Если хотите, могу сделать так, чтобы оно даже меня не пустило.

— Хочу.

Лицо Виктора опять стало непроницаемым. А какого ответа он ждал после всего? И если он снова заговорит о супружеском долге, вылетит из дома, и плевать на последствия.