Читать книгу "Любовь и прочие глупости - Бьюла Астор"

Именно в это мгновение девушка по-настоящему поняла значение выражения «кровь застыла в жилах». Ее руки и ноги похолодели, голова закружилась.

Она смотрела на этого человека, отказываясь верить своим глазам. Надежды на то, что он не узнал ее, не было. Девушка заметила, как его зрачки на мгновение сузились, затем снова расширились. Мэтт Грэхем первым пришел в себя и довольно сухо сказал:

— Как я понимаю, вы и есть Констанс Лэтем?

Констанс едва сдержалась, чтобы не броситься наутек, и внезапно охрипшим голосом подтвердила:

— Да.

— В вашем личном деле сказано, что вы специалист по налогам.

— Да…

Девушка неуверенно переминалась с ноги на ногу, а Мэтт насмешливо наблюдал за ее страданиями.

— Если вы действительно специалист по налогам, то чем же вы занимались на прошлой неделе? Или у вас такое хобби? — В его тоне сквозило презрение. — Шпионите за людьми удовольствия ради.

Констанс почувствовала, как запылали щеки. Одна часть ее существа хотела заявить Мэтту, что ее свободное время и хобби его не касаются, а другая понимала, что этот человек имеет полное право требовать объяснений. На его месте она поступила бы точно так же.

Но вот стал бы он что-то объяснять? Да и разве хватило бы у нее смелости держаться так, как теперь держится он?

Решив, что он все же имеет право знать, в чем дело, Констанс, через слово запинаясь и не смея смотреть Мэтту в глаза, пустилась в объяснения.

Он выслушал, не перебивая, после чего язвительно заключил:

— Итак, вы приняли меня за какого-то Керби. Это я понять могу… Хотя, по-моему, ваша сестра должна была снабдить вас его фотографией. Но то, что вы совершенно утратили над собой контроль и обвинили его… Нет, обвинили меня в том, что я извращенец…

Он замолчал, и Констанс затаила дыхание. Ей хватило уже столкновения лицом к лицу с человеком, которого она надеялась больше никогда не увидеть, но еще стоять и выслушивать его претензии…

— А вам случайно не пришло в голову, — сердито продолжил он, выдержав паузу, — что если бы на моем месте оказался действительно тот самый Керби, то вы сильно рисковали, выдвигая подобные обвинения? Вы были в доме совершенно одна, а, судя по тому, что вы мне о нем рассказали, он вряд ли спокойно снес бы оскорбление. Ни он, ни любой другой мужчина, — пристально глядя на нее, добавил Мэтт.

Говорит со мной, как с ребенком, горько подумала Констанс. Он явно считает меня безответственной особой, не способной мыслить здраво. Господи, вдруг это отразится на моей карьере?! Разве что святой или инопланетянин смог бы после подобного инцидента непредвзято оценивать мои деловые качества! Однако если он ждет, что я буду извиняться, то ждать ему придется еще долго.

Может, я и виновата в том, что приняла его за другого и незаслуженно оскорбила, но в том, что произошло потом, моей вины нет. Зато я отвечала ему, зато я превратила его своеобразную попытку поквитаться со мной в нечто более интимное…

Мэтт вывел Констанс из задумчивости, неожиданно заговорив о работе. Его интересовали некоторые аспекты налогообложения.

— На следующей неделе я жду от вас подробного отчета, — наконец закончил он и знаком дал понять, что больше не задерживает ее.

Когда Констанс уже взялась за ручку двери, Мэтт холодно спросил:

— Что вы сделали с пленками?

Не оборачиваясь, она сдавленно ответила:

— Я сожгла их, не проявляя, как только узнала, что вы не мистер Керби.

Почему его так волнуют эти проклятые пленки? — спрашивала себя Констанс, возвращаясь в свой кабинет. Может, он пытается защитить ту замужнюю женщину, которая приезжала к нему?

Констанс чуть не плакала от досады, что судьба жестоко посмеялась над ней. И так на сердце лежал камень после всей этой некрасивой истории, нет, надо же случиться, что ей теперь работать с человеком, которого она оскорбила! К тому же он будет относиться к ней предвзято!

И в довершение всего…

И в довершение всего, Констанс, пока Мэтт ее распекал, поймала себя на том, что ничего не может с собой поделать и смотрит на его губы, вспоминая тот поцелуй и страстно, до дрожи, желая повторения этого волшебного мига.

Она беспокойно заходила взад-вперед по своему кабинету. Остановившись у окна, девушка стала бессмысленно смотреть на улицу. Господи, только не это! — молилась она про себя. Что угодно, только не это!

Констанс понимала, какое унижение ей предстоит, если хотя бы один человек догадается, какие чувства вызывает у нее Мэтт Грэхем. И хуже всего, если догадается он сам, мрачно подумала она.

Нет, я не должна позволить какому-то глупому вожделению взять надо мной верх. Чувства следует держать в узде, а еще лучше просто не обращать на них внимания. Я не должна позволять им процветать и ставить под угрозу мою спокойную и налаженную жизнь.

Констанс постаралась сосредоточиться на работе, но это ей Плохо удавалось. Она все время спрашивала себя, ощущала ли бы к Мэтту такое же сильное влечение, как теперь, если бы они познакомились по-другому, если бы он не поцеловал ее, если бы они впервые встретились только сейчас, в его кабинете. Если, если, если…

К счастью, в этот день она Мэтта больше не видела. В пять тридцать Констанс собралась уходить домой, но тут в ее кабинет вбежала Линда.

— Извини, Констанс, у меня совершенно вылетело из головы, что звонил Эрик Сметхерст и просил о встрече. Я сказала ему, что ты приедешь завтра утром. Ты сможешь поехать?

— Конечно, смогу, не беспокойся, — успокоила ее Констанс.

Коллеги постоянно подтрунивали над Констанс, что этот клиент, высокий, немногословный и немного застенчивый, питает к ней нежные чувства.

Констанс к подобным шуткам относилась добродушно. Иногда ей казалось, что в них есть доля истины.

Эрику было тридцать два года. Ферму он получил в наследство от дяди в ужасном состоянии и теперь трудился в поте лица. Констанс не испытывала к Эрику никаких романтических чувств, ей просто хотелось помочь хорошему человеку избавиться от хаоса, который оставил в бухгалтерских документах его дядя.

По дороге домой Констанс приняла решение. Чтобы никто — и в первую очередь сам Мэтт Грэхем — не догадался, как беззащитна она перед его обаянием, нужно держаться с ним как можно более холодно и отчужденно. К тому же она подозревала, что возможности вести себя с ним по-другому ей уже не представится.

Убедившись, что резиновые сапожки лежат в багажнике, Констанс села за руль и поехала на работу. У фирмы была собственная парковка, и, когда девушка въехала туда, ей на глаза сразу же попался «остин» Мэтта Грэхема.

Констанс накануне случайно услышала, как секретарши обсуждали нового босса. Он-де считает совершенно неэтичным для сотрудников высшего звена требовать от компании лимузин и рассматривает подобные запросы как проявление пижонства. Видимо, говорил искренне, так как сам ездит на маленьком «остине».