Читать книгу "Король пятой башни - Александр Владимирович Быков"

кого-то сёдня подцепила? — послышался нарочито-гнусавый голос у них за спиной. И девчачий хохот.

—Пойдём-пойдём. Не обращай на дураков внимания. Я тут… совсем близко.

В ухе актвизировался телохранитель:

—Вань? Ты уверен, что оно тебе надо? Причем, вот прямо сейчас, да?

Выскочив с территории толкучки на К6, они, держась за руки, двинулись к Л2, однако, в двух шагах от перекрестка дорогу Ивану преградил лысый чернобородый амбал в чёрной майке с оголёнными плечами, с драконьими наколками на плечах и руках.

—Это ты Шкобаря искал?

—Ну, искал.

—Тогда иди за мной… Только один. — Амбал повернулся и медленно, вразвалочку, пошел вперёд по Л2.

—И ты?! — на глазах у Ланы были слёзы обиды. — Я-то думала, ты нормальный, а ты, оказывается, как эти… — она попыталась вырвать у него из руки свою ладонь. Иван не отпустил. Обхватив её за плечи, прижал. Поцеловал в шею, в солёную щёку, в губы.

—Дождись меня, пожалуйста, здесь… Я сейчас. Я очень быстро.

Отпустив Лану, Иван поспешил за амбалом. Надел вирт-очки. К7. По К8 налево. У одной из дверей в стене, на К8 они остановились. Дверь отъехала в сторону. Амбал сделал приглашающий жест рукой, а сам остался снаружи.

Иван зашел. Какой-то магазинчик… Похоже, антикварные книги. Сухонькая старушка со строгим лицом школьного библиотекаря оглядела его с ног до головы и сказала:

—Прямо и налево. У каталога. Вас ждут.

Иван кивнул и проследовал куда сказано.

—Хочу войти, а меня не пускают, — пробурчал в наушнике Сергей. Ты там как?

—Всё хорошо. Жди на входе.

—Не могу. По инструкции ты должен быть в пределах прямой видимости. Прикажи этому качку меня пустить, или я сам войду, а ему потом придется лечиться.

За столом, под каталожным шкафом, Ивана ждал седой, лысеющий старичок в старомодном пенсне.

—Вы меня ишкали, молодой шеловек?

—Да. Пожалуйста, прикажите пустить моего телохранителя внутрь. А то он станет действовать по инструкции, и кончится это очень плохо. Мой человек должен меня видеть, хотя бы издали, понимаете?

Старичок развел руками и что-то буркнул себе в лацкан пиджака.

—Порядок. Я внутри. Вижу тебя в дальнем углу, — доложил Сергей через пару секунд.

—Теперь всё по инструкции? — уточнил у него Иван.

—Да.

—Хорошо. Там и стой.

Старичок жестом пригласил гостя присесть. Потом выложил на стол коробочку размером с большой палец руки и нажал на ней единственную кнопку.

Иван поморщился. В беспроводном микрофоне, в ухе, раздавалось теперь только чуть слышное шипение и хаотичное попискивание.

—Так о щём вы хотели шо мной поговорить, молодой щеловек?

—Понимаете, мне нужна глушилка. Самая хорошая глушилка, какая только есть. Ну, например, ПЦ-22.

—Такой глушилки не существует, молодой щеловек. Шамая лучшая глушилка пока это ПЦ-21. Или аналог. Например, Дуфань пошледних двух выпушков. А откуда вы узнали обо мне, о ПЦ-22?

—Извините, но я не могу назвать вам источник информации… Мне нужна лучшая глушилка, какая только у вас есть. Мне известно, что это ПЦ-22. Что вы за неё хотите?

Старик хмыкнул:

—Шлушай, а ведь я понял, кто ты… Ну, ладно. Продам. Но деньгами не рашплатишся.

—Тогда как?

—Выполнишь два моих желания.

—Одно.

—Тогда безушловное. Без отказа.

—Хорошо. Пусть два. Но, с возможностью отказаться.

—Но ешли откажешся, желание выполненным не щитаеца.

—Договорились.

—Ну, вот и шлавно: — старичок, кряхтя, поднялся со стула и направился прочь, вдоль стеллажей с книгами.

—Э… а глушилка?

—На штоле. ПЦ-22.

Иван взял приборчик в руки. Нажал на единственную кнопку на нём. Шум в наушнике тут же исчез.

—Постой, дед!.. А почему Шкобарь-то?

—Шо Пшскова потому што, — недовольно буркнул дед и скрылся за дальним стеллажом.

***

Когда они вернулись на перекрёсток Л2 и К6, Ланы там уже не было. Иван тоскливо поплёлся к лифту, на Л2-К1.

—Серёг, найди мне её потом, а? Найдёшь?

—Как сменюсь, поищу.

—Светлана Громова. Да и лавка известно какая…

—Найти не проблема. Только ты это… Не спеши так. У тебя их знаешь ещё сколько будет? Да сколько пожелаешь. С твоим-то нынешним статусом!

—Лане я и без статуса, вон, понравился, а другие…

—Бли-ин! Давай ускоримся. Сэм вернулся. Звонит мне. Ругается.

Иван прибавил шагу. Почти побежал. Двигаться быстрее не позволяла толпа неспешно идущих по тротуару Л2.

—Только, Серёг, не говори ему, пожалуйста про Лану. И про глушилку. Никому не говори пока. Можешь?

—Как скажешь, шеф.

Иван не видел Серёгиного лица (тот так и двигался позади), но по какому-то оттенку звука в наушнике, ему показалось, что телохранитель ухмыляется.

***

Когда они вернулись, премьер сквозь зубы прошипел Сергею: — "Потом поговорим", — и поспешил уединиться с Иваном в апартаментах.

—Да вы не ругайте его особо. Это я настоял, что хочу пойти прогуляться. Ну, чтобы хоть приблизительно понять, что такое эта башня, как тут люди живут. Сергей пытался меня отговорить, но…

—Ну, похоже вы спелись, ребятки. Но хватит его выгораживать. Поговорим о важных вопросах: Ты, пока там с людьми общался, ничего не подписывал? Никому ничего не обещал? Лично, или, того хуже, публично?

—Ничего. — "Интересно, что он уже знает?"

—Замечательно… Понимаешь… Репутация короля стоит очень дорого. В самом прямом смысле. Миллионы. Миллиарды. От каждого твоего поступка, от каждого твоего, публично, на людях, сказанного слова, цена на нашу башню может изменяться, причём, очень сильно. А очень многое в доходах и в условиях жизни тех, кто тебе и башне служит, зависит от цены самой башни, от твоей и от её репутации.

—Но я…

—Дослушай, пожалуйста… Ты пока не понимаешь в происходящем вообще ничего. Очень легко можешь ошибиться, поддаться эмоциям. Тебя легко могут подловить, спровоцировать на неосторожные слова, действия. А после смерти Славика тут и так… Нам, возможно, придётся брать кредиты, чтобы продолжить строительство, да что там — чтобы просто и дальше жить в нормальном режиме. А на каких условиях нас кредитуют зависит, в значительной степени, от репутации башни. Получается, теперь это зависит и от твоих поступков, слов, дел. Вот прямо сейчас, пока ты не в курсе всего, твоя самодеятельность очень опасна… Ты в этом не виноват. Мало того, со временем ты, конечно, во всё вникнешь, научишься. Но сейчас…

—Но невозможно ведь просто ничего не делать! —