Читать книгу "Смотри сердцем. Ясновидящая для Генерала - Карина Родионова"

змея подколодная! Не просто успокоительным, а чем-то, подавляющим волю и превращающего меня в зомби. Я читала в каком-то романе про этих мертвяков без души и собственного разума, полностью подчиняющихся поднявшему их некроманту. Вот и мне вчера было абсолютно все равно, что происходит. Может быть, папенька с Кристиной боялись, что я скандал при гостях устрою? Или откажусь от помолвки? Ну я ж не совсем неразумное дитя, такое при посторонних людях устраивать! Вот сейчас приеду, поговорю с Вяземскими и мы вместе придумаем, как решить нашу маленькую проблему с наименьшей шумихой.

Я перекусила сложенными мне в дорогу доброй Марией котлетками с мягким белым хлебом с хрустящей корочкой, выпила еще не совсем согревшегося при летней температуре компота из бутылки, которую только перед нашим отъездом достали из погреба.

Глаша, увидев, что я проснулась, начала трещать без умолку, видимо, пытаясь меня развлечь. Но мне в данный момент не нужно было такое развлечение и я сделала вид, что опять сплю. А сама думала. О том, насколько подлым может оказаться нутро, спрятанное за приятной внешностью и обаятельной улыбкой. О том, что ждет меня в будущем и не будет ли следующий жених таким же бесчувственным и жестоким. В этот момент я особенно остро осознавала, насколько я завишу от того, кто возьмет меня замуж, от его семьи и окружения. Я прекрасно понимала, что мужа мне будет выбирать отец. Хотя нет, скорее даже мачеха. Я вообще ничего не решаю. Могу, конечно, устроить скандал и закатить истерику, но кто может гарантировать, что меня опять не накачают каким-нибудь особенным чаем? И что-то мне подсказывало, что выбор будет сделан не в пользу доброго и заботливого человека, а в пользу того, кто больше предложит папеньке. Денег, влияния, связей. А я – всего лишь товар, для которого подбирают наилучшего покупателя. Сейчас, когда мои мозги начали слегка очищаться от вчерашнего дурмана, я начала очень сомневаться в том, что мне позволят расторгнуть помолвку.

Но что в этой ситуации я могу сделать? Будучи в полной зависимости от родни, я даже сбежать не могу. То есть, сбежать-то могу, но где и как я буду жить, на что? У меня нет своих денег, а тех немногих украшений, что у меня есть, хватит не надолго. Я ничего толком не умею, у меня нет друзей и родных, к которым я могла бы сбежать. Кстати, и украшения продать так, чтобы не обманули, скорее всего не смогу. В-общем, единственная надежда на то, что князь будет на моей стороне и поможет мне с расторжением этой дурацкой помолвки.

Я сидела и размышляла о грядущем дне и дно то виделось мне весьма глубоким, глубже некуда. Я чувствовала себя одинокой и несчастной. И даже заточение в Северном замке уже казалось не столь страшным.

Пока я была погружена в свои невеселые думы, Глаша, которую, похоже, укачало мерное покачивание кареты, уснула, а я смотрела в окно, наблюдая, как поля сменяются лесом, а лес – скалистой местностью. Вот мы уже ехали вдоль берега моря, по дороге, которая шла в некотором отдалении от береговой линии. Вдоль дороги росли довольно редкие кустарники, а дальше шел каменистый склон, уходящий к морю. Небольшая желтая полоска песчаного пляжа отделяла камни склона от морских волн. Солнце клонилось к закату, постепенно погружаясь за линию горизонта. Залюбовавшись на эту картину, я даже не сразу поняла, что мы уже не едем, а стоим вдоль дороги. Я высунула свой нос в окно кареты: к охране впереди нашего кортежа подъехали какие-то всадники и о чем-то разговаривали. Я же почувствовала большое желание сходить в ближайшие кустики, открыла дверцу кареты и начала спускаться по ступенькам.

– Куда? – рявкнул мой кучер.

– Мне надо, я быстро! – жалобно проскулила я.

– А служанка? Возьмите ее с собой!

– Она спит. Я недалеко, только до ближайших кустиков и обратно. Далеко отходить не буду, честно-честно. Да тут и уйти-то некуда, вы ж без меня не уедете, подождете, если что, пару минут?

– Ну ладно, давайте только туда и обратно! – буркнул кучер.

Я добежала до ближайших достаточно густых кустов, сделала все, что планировала и пошла обратно к карете. И тут яркая вспышка буквально ослепила меня, потом раздался грохот и карета взорвалась, разлетаясь на части. Вокруг послышались крики, дикое ржание лошадей. Но это я слышала уже в каком-то заторможенном состоянии. Я смотрела, как рама окна кареты при взрыве отрывается от кареты и ее угол летит прямо мне в голову. Внезапная боль в височной области и меня отшвыривает куда-то в сторону, я отлетела на склон и покатилась по склону вниз, прямо по камням. Было невыносимо больно. Наверное, я кричала. Но мой крик потонул в шуме нового взрыва. Я катилась вниз, пересчитывая ребрами и прочими частями тела все камни на склоне. Потом я потеряла сознание.

Глава 6

Александра

Когда я очнулась, болело примерно все. И именно это дало мне понять, что я пришла в сознание. Сомнения в этом были, потому что было совсем темно и очень тихо. Но когда ты в беспамятстве, ведь не бывает так больно? И если больно, значит, я еще не умерла. Просто ушиб всей Саши. Я чувствовала острые камни, на которых я лежу, ощутимо впивающиеся в мое тело, и от этого было еще больнее. С огромным трудом я смогла перекатиться на живот. Стало чуть полегче. Но все равно больно. Встать даже на четвереньки мне не удалось. А вы пытались встать на четвереньки, лежа на неровных и острых камнях? А если при этом на вас висит груз килограммов в сто? Несмотря на то, что груз этот был равномерно распределен по всему моему телу в виде жировой прослойки, это было очень больно и трудно.

Я прислушалась и все-таки услышала далекий шум. Это был шум моря. Насколько это возможно было в моем состоянии, я порадовалась тому, что хоть какой-то дополнительный канал связи с реальностью появился. Я вытянула руки и, подтягиваясь на камнях, ломая ногти, поползла. Я старалась ползти на шум в сторону моря. Это было очень трудно, все же я – не пушинка. И очень больно. Острые края камней раздирали мое не слишком плотное дорожное, но летнее платье, оставляя царапины и раны по всему телу. Но что-то мне подсказывало, что надо двигаться к морю, что где-то там должно быть спасение. Воздух явно стал прохладнее, видимо, наступила ночь. Какое-никакое, но движение позволяло мне