Читать книгу "Лазоревый день. Книга первая - Игорь Вереснев"

с молоком? Один, поняв, что не выбраться, сложил лапки и утонул. А второй барахтался, хоть казалось, надежды на спасение нет. И в конце концов сбил из молока комочек творога. Оттолкнулся от него и выпрыгнул.

Орелик улыбнулась, вздёрнула подбородок.

— Ещё ты меня поучи быть сильной!

Глава 3. Лягушата

На «Паннонии» первичные данные о планетарной системе они получили бы за час. В шлюпке навигационного оборудования не было, приходилось выискивать планеты старым дедовским способом: вести видеосъёмку звёздного неба и пропускать его сквозь анализатор простенького компьютера. Это убивало уйму времени, но Русана не сожалела. В глубине души она радовалась кропотливому занятию. Оно помогало не думать о прошлом. И о будущем.

Пережить первые два дня было очень тяжело. Едва прошёл шок внезапно обрушившейся катастрофы, как она осознала, что семьи больше нет. Взрыв вырвал из её жизни Антона и Серхио, двух самых близких людей, оставив развороченную рану на месте сердца. Несколько раз наваливалась такая чёрная тоска, и руки сами тянулись к замку люка. Открыть, выпрыгнуть наружу, распахнуть гермошлем… Нет, этого она не сделала. Русана даже оплакать любимых не смогла: какие слезы, когда ты наглухо запечатана в скафандр космозащиты? Она лишь повсхлипывала беззвучно, пока Ароян спал.

На девятый день они определили местоположение ближайшей к гео-эталону планеты системы. К счастью, та успела обогнуть звезду и летела им навстречу. Ещё шесть-семь дней, и шлюпка выйдет на её орбиту. Затем — полторы-две декады ожидания.

Тайком Орелик проверила снаряжение. На двоих рациона должно хватить максимум на сорок суток. Можно экономить, энергетические затраты организма всё равно минимальные. Девяносто девять процентов времени лежишь в кресле, остальное — ползаешь на четвереньках в багажный отсек и обратно. Салон шлюпки на длительную жизнь экипажа в нём не рассчитан. Пищевая паста — питательная, полезная и вкусная — приедается в течение недели. Какая разница, что написано на тубе: «Печёночный паштет» или «Крабовый соус», когда знаешь, что и там, и там — смесь синтетических белков, жиров, углеводов, приправленная вкусовыми добавками? Однако экономить рацион смысла не было, отведённый им срок жизни упирался в ресурс воздуха и воды. Особенно воды. Теоретически система жизнеобеспечения шлюпки позволяла поддерживать замкнутый цикл, регенерируя отходы жизнедеятельности. Но никто не удосужился бросить в багажник запасные фильтры. Не удивительно — машина предназначена для высадок на планеты, а не прогулок по космосу. Так что если стараться выжить любой ценой, то под конец им придётся пить собственную мочу.

Насколько велика вероятность того, что в ближайшие тридцать-сорок дней в системе появится звездолёт-разведчик, если за предыдущие два столетия сюда никто не наведывался? Русана попыталась рассчитать матожидание, но входных данных было недостаточно. Они так и не смогли с допустимой погрешностью определить релятивистские координаты здешнего солнца. Или Ароян предпочёл не делиться выводами.

Русана тоже не стала говорить с навигатором об итогах инвентаризации. Он всегда казался странным, а сейчас — в особенности. Мог часами молчать, погрузившись в размышления, и вдруг начинал мурлыкать какие-то мелодии, философствовать, взахлёб рассказывать о психофильмах. Русана не понимала этого. Для чего придумывать жизнь, когда настоящая так многообразна? Неужели вымышленные друзья интереснее реальных? И вымышленная любовь? В конце концов она не выдержала, спросила, когда Ароян, мечтательно улыбаясь, рассказывал историю «Мира мотыльков»:

— Дад, а почему у тебя нет семьи?

Ароян запнулся, остановленный неожиданным вопросом. С минуту непонимающе смотрел на спутницу.

— Разве тебе не скучно жить одному? — вновь спросила Русана.

— Нет, мне не скучно. У меня много друзей. И подруг. — Почему-то ответ его прозвучал слишком резко.

— Они ведь не настоящее. Вымышленные.

— Почему это? Самые настоящие.

Русана отрицательно покачала головой.

— Твой персонаж общается с другими обитателями психомира. Но людей, скрывающихся за аватарами, ты даже не знаешь. Вы придумываете себе дружбу, любовь, но это только игра! — Она подмигнула: — Вы и сексом так занимаетесь? Не понимаю, как может нравиться мастурбация.

Лицо Арояна предательски покраснело. Сердито просипев: «Моя личная жизнь тебя не касается!» — он отвернулся.

Русана растерялась. Она не собиралась обижать навигатора. Не подозревала, что разговор на такую банальную тему для кого-то может оказаться болезненным. Попыталась извиниться, тронула за локоть:

— Дад, я не хотела…

— И не называй меня так! — рявкнул Ароян. — Моё имя — Давид! Запомнила?!

Зло сверкнул тёмно-карими глазами и отвернулся, уставился на прорезающий черноту космоса Млечный Путь.

* * *

Скафандр космозащиты — отличная штука. Всё в нём продумано до мелочей, учтена каждая физиологическая потребность. Скафандр кормит и поит, снабжает кислородом и удаляет продукты жизнедеятельности, следит за оптимальной температурой и влажностью, очищает кожу и делает массаж. Он сбалансирован так, чтобы находящийся внутри человек не ощущал его веса. Он не давит и не сковывает движение. В нем запросто можно жить.

Один день. Или два. Или три. Через две недели Давид не выдержал. Внутри скафандра происходило что-то явно не предусмотренное конструкторами. Поделиться опасениями было не с кем. С Орелик они не разговаривал двое суток, после её глупой шутки об интимных отношениях аватаров. Виталистам не понять, что глубина ощущений в психомире ничуть не уступает тем, что испытываешь во внешней реальности. Она может оказаться даже полнее, если удачно погрузился в свою роль. Не удивительно, что Давид вспылил из-за снисходительного тона и дурацкого подмигивания девушки. Но теперь стало ещё хуже — она демонстративно молчала. Обиделась?

Давид решился первым сделать шаг к примирению. Он ведь старше, опытнее. Мудрее. Наверное…

— Русь… Русана? — окликнул осторожно.

— Да? — девушка подняла глаза от экрана компьютера.

— Эээ… Разрешишь спросить?

Орелик кивнула.

— Конечно спрашивай.

Ароян облегчённо выдохнул, — кибернетик, оказывается, совсем не злопамятная. А он-то боялся, что она и разговаривать с ним не захочет. Однако вопрос, который собирался задать, всё же был достаточно деликатным, чтобы спросить прямо.

— Скажи, — начал он издалека, — защитный скафандр не вызывает никаких побочных эффектов? Есть максимальный срок пребывания в нём?

— В защите? — удивлённо переспросила девушка. — Нет, насколько я знаю. Все расходуемые ресурсы можно заправлять, не снимая скафандр. Почему ты спросил?

Давид смутился. Поинтересовался осторожно:

— И у тебя нет никаких неприятных ощущений?

Девушка нахмурилась, стараясь понять, к чему он клонит. Затем в её взгляде появилась догадка.

— Зуд в паху и под мышками?