Читать книгу "Принадлежащая - Лилиана Карлайл"

капризничала. Она…

— Уходи. Мы поговорим.

На мгновение наступает тишина, когда Стефан отпускает меня, и я отступаю от них обоих. Неохотно Гарет выходит через парадную дверь, и Стефан следует за ним.

Я подкрадываюсь к окну и выглядываю сквозь жалюзи, отчаянно пытаясь подслушать их разговор.

Но они не говорят.

Прежде чем Гарет успевает заговорить, Стефан достает пистолет и стреляет ему в голову.

ГЛАВА 8

МИА

БАХ.

Гарет падает на землю, из затылка его вырывается красная струя. Вокруг его головы собирается лужа крови, которая с каждым мгновением становится все больше. Стефан молча смотрит на него сверху вниз, прежде чем засунуть пистолет обратно в штаны и направиться к двери.

Я должна снова встать на колени.

Но адреналин струится по моим венам, а по лбу стекают капли пота, когда Стефан открывает дверь и тихо закрывает ее за собой.

— Он причинил тебе боль? — Он лает, его глаза лихорадочно сканируют мое лицо. — Миа. Он причинил тебе боль?

— Едва ли, — шепчу я, и он уходит прочь от меня.

Я ошеломленно следую за ним, когда он идет на кухню. Я в замешательстве смотрю на него, пока он спокойно моет руки, а затем вытирает их полотенцем.

Он убил человека за то, что тот прикоснулся ко мне.

Никто никогда не защищал меня. Никто не потрудился защитить меня, не говоря уже о том, чтобы убедиться, что со мной все в порядке.

Учителя пытались, когда я была моложе. Но когда они задавали слишком много вопросов, моя мать заставляла меня менять школу.

Никто никогда не был на моей стороне долго.

И все же Стефан убил одного из своих людей ради меня.

— Хочешь, я помогу тебе убраться? — Я выпаливаю эти слова, прежде чем могу остановить себя, мой голос дрожит. — На твоей подъездной дорожке останутся пятна.

Что за нелепые вещи ты говоришь.

Я определенно в шоке.

Он выключает мойку и поворачивается ко мне, его глаза на мгновение расширяются. — Нет. У меня есть люди, которые это сделают, — медленно говорит он.

Я киваю.

— Этого не должно было случиться, — говорит он. — Я приношу свои извинения. У всех строгий приказ не прикасаться к тебе.

Я сглатываю. — Хорошо, — шепчу я.

Потому что что тут сказать?

Благодарю вас за то, что ты убил кого-то у меня на глазах?

Ничего бы этого не случилось, если бы он просто…

— Никто мне не поверит, — тихо говорю я. — Если ты меня отпустишь. В любом случае, у меня нет причин кому-либо рассказывать.

Его глаза темнеют, и он подходит ко мне, приподнимая бровь.

— Тебя не было в больнице более двадцати четырех часов, — говорит он как ни в чем не бывало. — Твои родители, должно быть, уже заявили о твоем исчезновении.

Я смеюсь над его нелепым заявлением.

Он многого обо мне не знает.

— Вы оказали моей матери услугу, — говорю я с горечью. — Я обещаю вам; никому не будет дела, если я пропаду.

Мое заявление застает его врасплох. Он хмурится. — Что ты имеешь в виду?

Я колеблюсь, но только на мгновение.

Пришло время мне поделиться своими секретами с кем-то еще, даже если это мой похититель.

Адреналин все еще бурлит во мне, и почти невозможно не выболтать ему правду.

— Моя мать ненавидела меня с того дня, как я родилась, — говорю я. — Мой отец бросил ее из-за меня. Так что нет, я обещаю тебе, никто не поверит мне, если я попытаюсь рассказать им, что произошло. По крайней мере, не тем людям, которым должно быть не все равно.

Его взгляд смягчается, всего на мгновение, и его запах меняется. Он пахнет так же восхитительно, как и раньше, но ярость сменяется…

Сострадание. Забота.

Альфа заботится о нас.

Моя внутренняя Омега радуется, радуется, что он не отверг нас после того, как раскрыла нашу правду.

Он явно ждет от меня подробностей, но одновременно с ним я замечаю кровавое пятно возле воротника его рубашки.

— Если ты замочишь ее в уксусе на тридцать минут, а затем смоешь холодной водой, оно должно выйти, — бормочу я, прежде чем повернуться и уйти обратно в свою комнату.

Я ожидаю, что он окликнет меня или отдаст мне приказ.

Он этого не делает.

ГЛАВА 9

СТЕФАН

Я облажался.

Я никогда не ожидал, что Гарет поднимет на нее руку. Становление на колени было просто проверкой, сможет ли она подчиниться мне, когда это будет абсолютно необходимо.

А потом Гарету пришлось все испортить.

Простой телефонный звонок заставил меня отойти, пока он доставлял вещи в ее спальню, и я почувствовал ее страх еще до того, как смог увидеть, что происходит.

Этот ублюдок прикасался к ней.

Четкие приказы, как только я сменил Маркуса, были простыми.

Не прикасайтесь к товарам. Не травмируйте товары.

И вот он появился, лапая Мию — Омегу — прежде, чем я успел выйти из комнаты.

Люди проверяют мои границы и бросают вызов моим правилам, чего просто не может быть.

Мне нужно было подать пример, и я был более чем счастлив сделать это снова с Гаретом.

Один телефонный звонок, и его тело будет вывезено с территории менее чем за двадцать минут.

Я убивал ради нее.

Предполагалось, что это будет бесстрастный поступок, направленный на то, чтобы отправить сообщение, но моя ярость нажала на спусковой крючок.

Я был счастлив наблюдать, как Гарет безжизненно падает на землю.

Она такая хрупкая по сравнению с ним — а он обращался с ней меньше, чем с собакой.

Я прокручиваю в уме ее комментарии, планируя предстоящие дни.

Конечно, она подверглась насилию. Ее реакция имеет смысл — она не убежала от меня с криками, и она даже предложила помочь убрать кровь.

Она также недоедает. Моя рука легко обхватывает ее запястье, а ее скулы землистые и впалые.

Ей нужно больше есть.

Я рычу от разочарования. Нет времени на сострадание. Я взял ее по прихоти, зная только, что не смогу вынести вида ее раненой.

И теперь она действует мне на нервы.

Я чувствую запах ее страха по всему дому и скрытое течение чего-то еще.

Ее возбуждение было сильным, даже когда она пыталась пырнуть меня ножницами.

Она пахнет чертовски аппетитно, и мой член напрягается у меня в штанах, когда я сижу за своим столом.

Ее Течка становится проблемой, а подавляющие препараты могут циркулировать в ее крови так долго.

Мой внутренний Альфа просыпается, образы того, как она опускается на мой член, заполняют мой разум.

Черт бы ее побрал.

Я поправляю себя через штаны, отказываясь предаваться каким-либо фантазиям.

Она — средство для