Читать книгу "Бастард рода Неллеров. Книга 3 - Серг Усов"

от допроса с пристрастием её это никак не спасло. Тут, в средневековье, словам веры нет, больше слушают крики и рыдания. Ну, как это ни прискорбно, в чём-то они здесь правы.

Заказчиком оказался брат Леопольд. Данным фактом я оказался несколько расстроен, всё же не оставлял надежды, что всю эту историю с моим отравлением, с превращением аббата в безумца и даже богохульника придумал брат Михаил, преднастоятель. Представляю, что бы я наговорил в неконтролируемом состоянии.

От бывшего управляющего монастырским подворьем в Готлине мне теперь, считай, удалось избавиться, в том смысле, что от принятия любых решений я его отстранил и посадил под замок, а вот мой первый заместитель по прежнему имеет авторитет среди братии и, не сомневаюсь, держит против меня камень за пазухой. Так и придётся постоянно быть в отношении него настороже. Ладно, где наша не пропадала? На то и щука, чтобы карась не дремал.

— Я сегодня вам пожарче натопила. — доложила Валя, когда мы вдвоём с Карлом пришли в баню, лейтенант с новиком после тренировок обходятся водой из бочки позади казармы, а вот вассал уже перенял мои привычки. — Как вы любите.

Вообще-то, истопником и помощником при ней хромой раб, но здесь в порядке вещей приписывать себе заслуги подчинённых. Мыться в жаркой мыльне предпочитаю вечерами, а в первой половине дня хватило бы просто тёплой воды, только не ругать же банщицу за рвение. Пусть старается, дров у нас полно.

— Может всё же вызовешь наказующих? — вернулся к уже обговоренному вопросу Карл, выливая себе на голову ведро воды.

Он уже помылся, сейчас начнёт вытираться, я так быстро не могу, предпочитаю очиститься тщательней.

— Нет. — намыливаю тело второй раз. — Специально уточнил у подьячего. Виктор весьма сведущ во всех этих интригах нашей матушки-церкви.

Признаний Люсильды вполне хватило, чтобы бросить Леопольда в узилище, но её показания не могли быть основанием для допроса с пристрастием монаха, к тому же имеющего высокий статус в монастырской иерархии, не говоря уж о его связях в руководстве Молящихся. А сам негодяй всё отрицает.

Теперь я должен отправить его на суд в Рансбур, столицу, где располагается прецептория нашего ордена. Там-то могут его отправить на дыбу. Только как организовать его перевозку, ума не приложу.

Нет, специальные повозки с прочными клетками у меня имеются, целых две штуки, и воины тоже в наличии, но в сопровождение надо будет их выделить десяток, ну, хорошо, пусть будет пять. И где их взять, когда каждый меч на счету? Война на пороге.

Имелся вариант передачи подозреваемого в руки Наказующих. До их обители ехать намного ближе, к Реймсу, и можно просто послать гонца или передать весточку с паломниками, наказующие сами приедут за Леопольдом.

Хороший вроде бы вариант, только мне он не подходит совсем. Во-первых, подьячий Виктор мне доходчиво объяснил, что хоть все мы братья в служении Создателю, но между орденами отношения, мягко говоря, не очень добрые, конкуренции за власть, богатство и влияние никто не отменял. А, во-вторых, это уже мои собственные тараканы в голове, не верю я в честное и объективное расследование, поэтому не хочу отпускать врага из своих рук, оставляя его живым. Тем более, узнав Леопольда поближе, понял, что он из той категории, которые ничего не забывают и ничему не учатся.

Нашёл пару хороших заклинаний отложенной смерти. Сложных, требующих долгого, часа три, не меньше, плетения. Вот и придумываю, как тайно наложить на негодяя одно из них так, чтобы никто не догадался, что постигшая спустя три-четыре месяца брата Леопольда смертельная болезнь, в считанные дни сведшая его в склеп, это дело моих рук, вернее, магии.

— Раз Виктор сказал, значит, действительно моя идея плоха. А то я бы быстро обернулся до Реймса и обратно. — Карл завернулся в большой отрез домотканого полотна и сел на лавку. — Ты решил его назначить в Готлин?

— Да, Арнольду, сыну мерзавца, я больше доверять не смогу. Другие братья все давно на своих местах. Кого-то отрывать от дела не хочу. К тому же, подьячий Виктор очень хорош во всех вопросах. Лучшего управителя подворья не пожелаешь.

— Здесь бы он тебе тоже пригодился. — Карл откинулся спиной к стене и прикрыл глаза. — Единственный, кто поддерживает твои новшества на следующую посевную. Если честно, тоже не понимаю, зачем монастырские наделы раздавать всякому быдлу, да ещё и освобождать их от работ на монастырь.

От услуг помощниц в мыльне я отказался, и так здесь место мало, сам не безрукий. На подначку милорда недельной давности, что повзрослею, распробую, зачем здесь нужны девки, показательно внимания не обратил. А то я без него не знаю для чего. Просто как-то претит пользоваться здешними бесправными девками, да и неокрепший ещё организм перенапрягать не следует. Редких утех с Ангелиной вполне хватает.

Смыл пену и тоже завернулся в ткань. Сажусь рядом с Карлом.

— Кто тебе сказал, что собираюсь освобождать крестьян от работы на обитель? — тру волосы. Хорошо, что очень коротко стригусь, сохнут быстро. — Только от обработки земли. Остальное будет как есть. Виктор же такое одобрил, потому что считать умеет. Я ему расписал по тем данным, которые мне управляющий и казначей предоставили, подьячий мой всё проверил и согласился.

— А я значит, по твоему, не умею считать?

— Умел бы, не спрашивал. Там доходы с пашен, виноградников и садов раза в полтора вырастут. Ладно, не в полтора, на треть, но и то хлеб. Показать бумаги?

— Не надо, я и так поверю. А с этой-то что делать собираешься? Петля, кол, огонь или что-нибудь ещё придумаешь?

В отношении мирян-простолюдинов, совершивших преступления, действует феодальный суд, а настоятели обителей на монастырских землях обладают теми же полномочиями, что и бароны, графы или герцоги. То есть я тут ко всему ещё и полновластный судья, по совместительству прокурор и адвокат. В одном лице. Замечательно, что палачом стать не пришлось.

Исключением являются преступления против короны. Люсильда злых умыслов в отношении короля Эдгара и членов его семьи не вынашивала, поэтому решить её судьбу должен я.

И что мне с ней делать? Карл спрашивает уже второй раз, а я не знаю, что ответить. Сохранять ей жизнь не хочу, ведь чуть не угробила меня шалава, и за Юльку переживал не на шутку. К тому же, то, во что её превратили дознаватели, уже мало напоминает человека, теперь это просто изуродованное, мучающееся жуткими болями