Читать книгу "Дочь предателя - Диана Фад"

Мне нравилось тут учиться, я с удовольствием занималась, но сейчас Юлиана Михайловна права, что-то во мне сломалось.

— Рита, артист всегда артист и неважно, какие у него трагедии в жизни, — продолжала мой педагог, доцент кафедры, — Ты должна выйти и сыграть так, чтобы все поняли, что у тебя на душе. Нужно выплеснуть свою боль, показать всем свою силу, трагедию твоих переживаний, просто совмести это с музыкой.

— У меня не получится.

— Придется сделать так, чтобы получилось, — строго ответила Юлиана, — Ты музыкант, расскажи всем о своем горе, сыграй это на своей скрипке, не держи в себе. Иначе ты закроешься и станешь недоступна для музыки, которую больше не услышишь в себе. Надеюсь, ты понимаешь, что я тебе говорю?

— Да, — склонила я голову.

На глаза навернулись слезы, но я попыталась подавить их, проглатывая ком в горле. Она права, но мне просто нужно время.

— Зря ты вышла так быстро, после того, что произошло. Насколько я знаю, ты отпрашивалась на месяц, в связи со свадьбой. Почему ты не уехала?

— Так получилось, — неохотно ответила я, защелкивая серебристые замки, — Скорее всего я воспользуюсь вашим предложением и позанимаюсь дома. Буду готовиться к отчетному концерту самостоятельно.

— Я могу приехать к тебе пару раз, прослушать, — согласилась Юлиана.

— Было бы неплохо, — через силу улыбнулась я, — До встречи.

— До свидания, Рита и помни, что я тебе сказала, — пожала мне руку педагог и вскоре я вышла из здания консерватории.

На улице моросил ледяной дождь, и я вспомнила, что нужно позвонить Саше, чтобы он приехал за мной. Набрала его номер, он обещал скоро быть. Пока ждала его, решила позвонить Бондаревой. Тетя Света взяла трубку после долгого ожидания, я уже думала, что не ответит:

— Тетя Света, привет, — начала я бодро, — Мама не может до вас дозвониться, вы куда пропали? И на похоронах вас не было.

— Зачем? — сухо спросила Бондарева, отчего я потеряла дар речи.

— Как зачем, — промямлила я, настолько удивилась, что растеряла все слова.

— Рита, наша семья не поддерживает отношения с теми, кто не входит в наш круг. Мы стараемся не общаться с чужими людьми, сама понимаешь.

— Это мы-то чужие? — удивилась я.

— Да, надеюсь, ваши неприятности закончатся, но на данный момент не считаем нужным впускать в свой круг совершенно посторонних нам людей.

— Но... — начала я, слушая короткие гудки в трубке. Ничего не поняла, если честно. Мы с мамой посторонние люди?! С чего бы это.

Внезапная злость просто затопила меня с головы до ног, прокатившись жаром по телу. Посторонние люди, мы с мамой? Вот как! Сжала кулачки до боли, чувствуя жесткую кожу ручки от кейса. Мама не поймет, она верит в своих подруг. Для нее это будет такой удар, что я не могу себе представить его последствия. Значит, Кувериной тоже можно не звонить. Мама и эти двое дружили давно, если Бондарева от нас отказалась, то и Куверина тоже.

Саша подъехал и вышел из машины, поднимая воротник черного пальто, открыл мне заднюю дверь. Быстро села, устраивая на сидении кейс с каплями дождя на кожаных боках.

— Домой? — спросил охранник, ныне водитель.

— Нет, отвези меня на работу к отцу, — ответила я, принимая решение, — Точнее в офис холдинга.

— Понял, — кивнул Саша и машина мягко тронулась с места.

Дворники еле справлялись с дождем, что уже разошелся во всю силу, превратившись в сильный ливень. Видимость была практически нулевая и фары встречных машин тонули в размазанном водном тумане. Зачем я еду к своему мужу? Что хочу от него услышать? Вымолить прощение за то, что я не совершала, вернуть все, как было? А как же папа, его не вернешь. Но я помогу маме, она не выживет в таком мире, который от нее отвернулся.

У высокого здания офиса немного помедлила, всматриваясь в стеклянный фасад здания. Сколько раз я приезжала сюда к папе, проходила в его кабинет и долго сидела там тихо играя в углу или делая уроки. Папа никогда не выгонял меня, не говорил, что я ему мешаю. Иногда сам велел привезти к нему дочь, если я по какой-то причине не приезжала. Да, то время прошло и теперь я уже стою у тяжелой двери в папин бывший кабинет и смотрю на новую табличку, где на черном фоне золотыми буквами написано «Генеральный директор Рязанцев Артем Николаевич». Мой муж.

Собрав всю волю и выдохнув, нажимаю на ручку и открываю дверь. Вижу в приемной секретаря, которая хорошо меня знает и встает из-за стола, поправляя серый в полоску костюм:

— Маргарита Владимировна, здравствуйте, — вежливо улыбается женщина лет сорока пяти. Татьяна давно работает с моим папой, значит и новый директор ее оставил. Хорошо, что для персонала здесь ничего не поменялось.

— Артем Николаевич у себя? — спрашиваю ее, и она кивает, выходит из-за стола.

— Сейчас спрошу, примет он вас или нет.

— Татьяна, я его жена, — напоминаю ей, и женщина замолкает, виновато отводя взгляд, — Я сама разберусь со своим мужем.

Решительно открываю дверь и вхожу в кабинет, сталкиваюсь с острым взглядом стальных глаз, которые тут же режут меня по живому. Кажется, что я вся покрыта болезненными ранами, особенно в области груди: пульсирует и ноет боль, отдавая по всему телу. Артем откидывается на спинку кожаного кресла и смотрит на меня, потом усмехается и откладывает в сторону какие-то документы:

— А-а, дочь предателя, — муж кривит губы в злой улыбке, — Пришла просить милостыню?

Глава 9. Тебе некому мстить

Замираю на долю секунды на пороге, но тут же внутренне одергиваю себя. Прохожу к столу и сажусь в кресло напротив стола, не сводя взгляда с моего пока еще мужа. Молчание затягивается, и я не могу заставить себя произнести ни слова. Я вижу эти глаза, руки, губы, которые люблю до сих пор, несмотря ни на что. Мое сердечко трепыхается в груди, как у испуганной птички и в то же время заходится от счастья. Я словно ласкаю Артема взглядом, замечая на нем черную рубашку, золотые часы, волосы в небрежном, но элегантном пучке на затылке.

Муж не прерывает молчание, он просто ждет, что я начну первой. А я вдруг