Читать книгу "Кольцо с секретом - Марина Серова"

не отруб, сто процентов. Скорее всего, нож.

Меня поразило кольцо. Честно говоря, никогда не видела ничего более странного на руке женщины. Массивное, тяжелое, разомкнутое, скорее всего серебряное. Внешняя часть – нечто вроде каната из трех веревок, две толстые и между ними одна тонкая, в свою очередь свитая из двух веревок. И по всей длине этой тонкой шли те самые блестящие капли, которые привлекли внимание сначала пернатых, потом разумной. Я обратила внимание, что третьего слева камушка не было.

«На пальце порядочной женщины такому точно не место, – подумала я, мысленно примерив на себя подобный китч, – да и вот, пожалуйста, оно потому и на большом пальце, что со всех прочих оно вмиг слетело бы…»

Строить предположения о возрасте и роде занятий по таким исходникам не берусь, но с учетом того, что кольцо все-таки на большом пальце, физическим трудом наша новая знакомая покойница не занималась.

К тому же ногти, хотя и не нарощенные, свои, но довольно длинные, с лаконичным и очень качественным французским маникюром, которому оказалось нипочем даже длительное пребывание в воде.

Аккуратная форма ладони и изящные пальцы – я прикинула по своей, оказалось, что у меня даже чуть короче, – говорят скорее о том, что человек из тех, кого называют «почище».

Зафиксировала также любопытную деталь: на мизинце было не три кожные внутренние складки, как у большинства из нас, а четыре, как будто у человека было четыре сустава.

И еще один, весьма показательный момент: на ладони ясно виден весьма глубокий порез, от складки между указательным и большим пальцем до складки с удивительным мизинцем. Явно от соприкосновения с очень острым и длинным предметом.

Глава 7

Мой разговор с умным человеком прервало сопение, пыхтение и армянские заклинания: с горы спускался Гарик.

– Что, Танюша-джан, очередное гнусное самоубийство? – спросил он, поздоровавшись и отерши трудовой пот.

– Как видишь.

– Да вижу уж. Хотя, знаешь ли, у тебя тут вполне спокойно, – заметил он.

Я насторожилась:

– Что значит «у тебя тут»? Это ты к чему? А где неспокойно, в мире вообще?

– Ну, не то чтобы прям во всем мире, но там наверху, на базе, откопали нечто подобное.

– Ну, ну?

– Да вот, я как раз подъезжаю на стоянку – и за мной наряд. Комендант, видишь ли, навоз из-под коровок сгребал да наткнулся вот на такую же, – он указал на руку, – только левую. Ну, и побежал-позвонил «сто двенадцать»…

«Ай да Максимка, умно! – восхитилась я. – Грамотно, черт подери, и весьма».

Вслух же по-женски посетовала:

– Ай, какие страсти-мордасти. А я только собиралась в саунку сегодня завалиться, а тут такое неаппетитное. Ни за что теперь здесь не останусь, гори оно…

– Ты под надежной охраной. Нам с тобой, джаночка, вообще ничего не помешает ни в саунку, ни на что-нибудь еще, – галантно заметил Гарик, не отрываясь, впрочем, от рассматривания моей находки, – ну, собственно, что и требовалось доказать. Маникюрчик тот же, форма… парная. То есть правая от левой, той, что из-под навоза.

– А, так это рука в навозе блестела? – уточнила я и тотчас прикусила язык.

– Что-что ты сказала? – переспросил он.

Пришлось признаться.

– Ну да, из-за проливного дождя почва осела плюс кроты, вот она и вылезла…

– Таня-Таня, что ты за человек такой? – горестно покачал головой Гарик. – Постоянно куда-то да влипнешь, то в навоз, то в неприятности.

– Не груби, – посоветовала я миролюбиво.

– Да ладно тебе, – отмахнулся он, – ты тут постой, позову наших.

И снова, отдуваясь и фыркая, как тюлень, пополз вверх по берегу.

Отзвонившись «нашим», Гарик спустился и сообщил, что они скоро подойдут.

– В целом да, из-под навоза блестела рука левая, к этой правой. Ну не она сама, колечко на ней, с камушком.

– Ага… а больше там ничего не было?

Гарик хмыкнул:

– Нет, более ничего. Все остальное еще предстоит найти, и я очень надеюсь, что не мне.

– Почему?

Он лишь горестно отмахнулся.

Вскоре прибыла доблестная опергруппа и сняла с нас заботы о моей добыче, отбитой у ворон. По-женски пощебетав и поохав, я получила возможность рассмотреть и левую руку – так, для общего развития. Ничего особо интересного я не увидела, за исключением очень дорогого кольца на пальце. Очень похоже на то, что белое золото и далеко не «Сваровски».

– А еще можно сказать совершенно уверенно, что это не ограбление, – заметил вполголоса Гарик, – смотри, какая гайка.

– Да уж. Ни потерпевшей, ни тем более злодею денежки считать не приходится, – добавила я, – послушай, а эта рука вроде бы того… отрублена?

– Уж, конечно, не откушена, – съязвил Папазян.

Я сделала глубокий вдох, подавляющий ругательство, и пояснила, что Гарик не так меня понял:

– Та, которую мы с воронами из карьера выловили, отделена не топором. А эта – сам смотри, вот рубец. Топор.

– А, вот ты о чем. Извини. Да, и я тебе более того скажу: топорик маленький, – протянул он, приглядываясь внимательнее, – очень качественный, острый, должно быть, «Фрискарс» или иной импортный, небольшого размера. Из тех, которые чистоплюйчики любят возить в аккуратных чехлах на природу.

В этот момент я вдруг вспомнила, что все происходящее меня вообще-то не касается:

– Работайте, братья! Пойду паковаться.

– Тебе помочь?

Я вежливо отказалась, но Гарик мягко настоял на своем.

«Увлекательная головоломка вырисовывается, – думала я, собирая свои до конца еще не разобранные вещички, – хотя ну какая мне разница? Вот нехорошие люди, не дали и отдохнуть-то как следует. Интересно, получится ли денежки вернуть? Наверное, нет… О, идея! В счет репараций кулон – серебряную пулю возвращать не стану пока. Если что, то можно потом и подбросить…»

Жаль, что не успела как следует молока напиться. Голубых латвийских коров.

– Ничего себе тут антиквариат, – подал голос Папазян.

Все это время, как выяснилось, он разглядывал ковер и коллекцию ножиков.

– Да уж, коврик что надо, – подтвердила я.