Читать книгу "Дурень. Книга первая. Сашка - Андрей Готлибович Шопперт"

определи отчего имбецил скончался. Такие вообще долго не живут. Слюной во сне захлебнулся.

Событие седьмое

Эти двое вели себя как заговорщики, причём заговорщики, не скрывающие, что у них заговор.

Мариам Петросян. «Дом, в котором…»

Помирать не хотелось. Рывком, ну, уж как получилось, Виктор сбросил обе ноги с кровати, сполз, держась руками за простыню, на пол и закатился под кровать. Блин! Хорошо, что в прошлый раз горшок ночной отодвинул чуть. А то бы сейчас загремел на весь терем. Стоп! А может это и сделать? Если князь грузинский идёт убивать его, то громкий звук, падающей с горшка крышки, его вспугнёт. Кох уже совсем было решил постучать крышкой о горшок, но любопытство победило панику, хотелось посмотреть, что Сергиа собирается делать на самом деле.

Из-под кровати шаги и скрип половиц за дверью были ещё слышнее. Вот грузин остановился у двери в его комнату, и Виктор Германович, вновь запаниковав, решил крышку с горшка ногой уронить, в последний момент, когда нога уже подобралась к животу, и Сашенька примеривался, как поудобнее пнуть горшок, половица снова скрипнула и шаги стали удаляться. Ну, и как бонус за выдержку, удаляться они стали не в сторону кабинета, где постелили князю, а в противоположную, к покоям его сестры. Странное направление. Чего мог забыть их светлость в комнате сестры среди ночи?

Скрипнула дверь… Заскрипела дверь. А и не надо тогда Трофима заставлять смазывать петли на других дверях второго этажа, оказывается, и от лени есть польза. За дверью забубнили и казалось бы, что должно слышно было лучше через стену смежную. Но нет. Тут толстенные брёвна в стене и доской ещё обиты, а между досками и брёвнами мох напихан, так что звукоизоляция очень приличная, а через две двери бубнёжь был еле слышен, но всё же доносился. Поговорить решил князь грузинский с сестрой, поделиться впечатлением от процесса производства маленьких грузинчиков… И тут до Виктора донеслись совсем уж неожиданные звуки. Заскрипела кровать. В том же ритме, что до этого скрипела в комнате у матушки. Что за хрень⁈ Нет, в принципе в этом времени в Европе женятся на своих двоюродных сёстрах или племянницах. После чего уроды и рождаются в королевских семьях и династии прерываются, но Грузия — это не Европа. Там вроде как настоящие мачо живут. Бред, какой-то!

Сашка решил снова сходить на разведку, благо тут гораздо ближе и самое главное там кроме скрипа и вздохов слышался разговор. Интересно было бы послушать, о чём этот ударник полового труда с сестричкой разговаривает. Выбравшись из-под кровати, Кох, придерживаясь опять за шкаф и стены, добрался до двери и, приоткрыв её, по стене доковылял до соседней комнаты. Дверь была приоткрыта и на этот раз. То, что там услышал Виктор его опять поразило, не меньше, чем инцест. Так и является ли это вообще инцестом? Разговаривали братик с сестрой на русском. Нет, за обедом и после они тоже говорили по-русски, при этом сестра почти без акцента, ещё маменька её похвалила за это, но это в присутствии русских, так сказать — дань вежливости, а во время секса говорить наедине… тут вежливость явно не при чём.

На этот раз скрипела кровать не сильно долго. Вскоре оба запыхтели и перестали нарушать тишину. И вот тут-то самое интересное Виктор Германович и услышал.

— Когда же перестанем прятаться Сержио? — вообще без акцента. Выходит, Тамара эта днём придуривалась.

— Потэрпи. Таня. Вот чэрез мэсяц женюсь, потом ещё пару нэдель, и я её отравлю, тэм ядом, что твоя тётка мнэ дала. — Князь заскрипел кроватью, видимо поднимался.

— А с дурнем её что делать? — говорили довольно громко. Совсем страх потеряли.

— А он утонэт потом. Старуха говорила, что любит у озэра сидэть. Вот там и найдут утоплэнника, — кровать снова заскрипела. И опять в ритме вальса. Вот же производитель. Позавидовать стоит.

— Ох, хорошо. А до этого месяц на что жить будем?

— Не на что. Будем сидэть тихо в имении и носа не высовывать. Все деньги уйдут на оплату закладных. Вот потом продадим этот сарай деревянный и её деревни и уедем в столицу.

— Ох, хорошо! Побыстрее бы.

— Чито? Как побыстрее? Нэ нравится⁈ — затих скрип.

— Нет, нравится, я про то, что быстрее бы вы поженились, и всё закончилось. Надоело в грехе жить. А вдруг ещё ребёночек появится. Что тогда?

— А настойка твоэй тётки? — скрип возобновился.

— Пока работает.

— Всё, хорош болтать, давай работай там.

Сашка узнал всё, что хотел, и даже больше. Что только теперь с этой информацией делать. Он, опираясь о стенку, дошёл до комнаты и аккуратно, чтобы не скрипеть прилёг на кровать. Теперь сна уже точно, как не бывало. Теперь не просто подумать нужно. А прямо срочно что-то решать.

Событие восьмое

Себе несчастий нам желать не надо,

Хоть нас они порою и целят,

Не надо людям смертным жаждать яда,

Хотя порой недуги лечит яд.

Мирза Шафи Вазех

Мысли путались. Был бы Кох в своём теле… Не в теле шестидесятичетырехлетнего пенсионера, а в теле выпускника харьковского танкового училища… Нет, не так называлось. Длинно и красиво называлось — Харьковское гвардейское высшее танковое командное ордена Красной Звезды училище имени Верховного Совета Украинской ССР. Нда, был бы в своём теле, он, разумеется, нашёл бы способ с этим новоявленным отчимом разобраться. Хотя. Чего? Дуэль? На шпагах или саблях не умеет. На пистолетах современных? Да, он выбивал из пистолета Макарова тридцать очков с двадцати пяти метров. Но это Макаров. Ещё из калаша прилично стрелял, но придётся даже не из Лепажа, а из хрени какой. Кто его этого грузина знает, может он как раз отличный стрелок из современных пистолей. Так что просто меряться пиписьками со здоровущим грузинским князем — дурость. Нужно и в том бы теле крепко подумать. А теперь, когда он ходить без поддержки почти не может и говорит через переводчицу… Ах, да ещё ложкой толком в рот не попадает и держит, как ребёнок её, в кулаке.

И что же делать? Есть время немного на подготовку. Если свадьба через месяц и потом ещё не сразу отравить собирается княгиню Болоховскую эта сволочь носатая, то, скажем, полтора месяца есть. Возможно даже два. И что это меняет? За два месяца он из имбецила превратиться в Эйнштейна? И из человека, ходящего вдоль стеночки в