Читать книгу "Соблазн быть счастливым - Лоренцо Мароне"

– три года назад у меня был инфаркт. Слишком беспорядочная жизнь, как сказали врачи. Курение, алкоголь, недосып, неподходящее питание. Несколько месяцев я жил у Звевы, где она держала меня в черном теле – не дай бог было нарушить режим! – но потом мне осточертело изображать сына собственной дочери, и я вернулся к себе домой, где снова стал вести свою обычную жизнь. Все равно в моем возрасте сердечный удар – это еще не самый плохой конец.

– Мой сын потерял работу, – сообщает Россана немного погодя.

Я делаю затяжку и наблюдаю, как рассеивается дым в желтоватом свете маленькой лампочки под потолком. Помещение кухни – темное, с дряхлой мебелью и выщербленной кафельной плиткой. Атмосфера, в общем, гнетущая. Но, во всяком случае, кухня кажется чистой.

– У него трое детей и жена, которых ему надо кормить, и он не знает, что ему делать. А у меня денег он брать не хочет, от меня ему ничего не надо!

Россана – спокойная, миролюбивая женщина, несмотря на свое агрессивное лицо с резкими чертами, черными грозными глазами, орлиным носом и мясистым ртом. Именно это противоречие и делает ее такой привлекательной.

– На самом деле он со мной не разговаривает. Когда я прихожу навестить внуков, он просто уходит. Он не может простить мне того, чем я занимаюсь.

– А зачем ты ему сказала?

– Он сам узнал, не так давно. С тех пор он не хочет со мной разговаривать.

– Но почему, ты ведь сколько уже этим занимаешься?

– Тридцать лет, уже целую жизнь! – Ничего себе, если бы она платила пенсионные взносы, она могла бы скоро выйти на пенсию. Я стараюсь не думать, сколько мужчин побывало за последние тридцать лет на этой кухне, и концентрируюсь на ее словах. В том числе и потому, что, пока она говорит, мой мозг уже приступил к поиску решения. – Хозяин фирмы выгнал его ни с того ни с сего, даже не выплатив расчета.

– Как такое возможно?

– Он работал без оформления, ты же знаешь, как у нас это бывает.

Ну конечно, я знаю, вот только никак не могу с этим смириться. Она снова принимается что-то говорить, я подливаю вина в бокал. Я уже ее не слушаю – мне только что пришла в голову одна мысль.

– Может быть, что-то и можно сделать, – прерываю ее я.

Она смотрит на меня со слабой улыбкой, пытаясь понять, шучу я или серьезно.

– Тебе нужно спросить сына, может ли он доказать, что он там работал, есть ли кто-то, кто готов выступить свидетелем. Может быть, удастся составить неплохой иск и подать в суд на этого типа.

– Правда? – В глазах у нее загорается свет.

– Я сказал «может быть»…

– И как это сделать?

– Ну, предоставь это мне. Скажи только, как зовут хозяина фирмы, и постарайся найти хоть какие-то доказательства, что твой сын там работал.

Она протягивает свою руку к моей, но я инстинктивно отстраняюсь прежде, чем почувствовать что-то вроде раскаяния. Однако Россана уже опомнилась и вернулась к себе прежней.

– А ты что, был адвокатом?

Теперь моя очередь рассмеяться.

– Боже упаси, это моя дочь – адвокат, а я – трансформист!

– Трансформист? Это кто?

– Трансформист – это тот, кто умеет прикидываться кем угодно. Типа хамелеона.

Она зависает в растерянности на пару секунд, а потом говорит:

– Все равно, ты помог бы мне решить очень большую проблему. Я весь день ни о чем другом и думать не могу!

– Ну, я не сказал, что дело точно выгорит, но я поговорю о нем с моей дочерью Звевой – черт побери, она по жизни только тем и занимается, что ведет тяжбы с ближним! Вот увидишь, твоего сына снова вернут на работу. Или, по крайней мере, он получит то, что ему причитается.

Ее рука стискивает мне локоть. На этот раз я не могу отстраниться, это было бы уже слишком.

– Но почему ты это для меня делаешь? Почему помогаешь моему сыну? Почему приглашаешь меня на ужин?

Такое количество вопросов заставляет меня нервничать – особенно когда я не знаю на них ответа. Я не знаю, почему мне хочется ей помочь, но я внезапно чувствую, что это будет правильно. Я поднимаюсь без всяких объяснений и направляюсь в спальню в поисках своей одежды. Она показывается в дверях и какое-то время молча наблюдает за мной, а потом выдает:

– Предложение еще в силе?

– Какое? – Я отыскиваю взглядом свои вещи среди разбросанной по комнате одежды.

– Приглашение на ужин.

По правде говоря, сейчас у меня уже нет сильного желания. Может, потому что я только что слопал яичницу из трех яиц, или потому что большинство стариков в этот поздний час мирно храпят в своей постели, но ужинать с Россаной и говорить о Данте и Звеве мне больше не представляется столь уж заманчивой идеей. Только вот теперь уже поздно брать свои слова назад.

– Конечно! – отзываюсь я, с большим трудом наклоняясь, чтобы подобрать с пола носки.

Россана подходит ко мне и обнимает меня сзади. Тяжесть ее огромной груди заставляет меня пошатнуться, и на секунду я опасаюсь, что вот-вот окажусь на полу с переломанными костями, но мне удается выпрямиться, удержавшись на ногах.

Это первый раз, когда она так обнимает меня, но с другой стороны, это и первый раз, когда я ем у нее дома и рассказываю ей о своих детях. Кажется, я теряю контроль над происходящим. Я оборачиваюсь в надежде, что она поймет сама и отодвинется от меня подальше, но она не сдвигается ни на миллиметр. Мы так и остаемся в обнимку, почти соприкасаясь друг с другом лицом, как двое подростков на скамейке у школы. Она смотрит мне в глаза, я – на ее грудь. Если бы я поднял взгляд, то самым естественным было бы поцеловать ее. Только вот такому старперу, как я, негоже целовать женщину. Всему есть предел.

К счастью, Россана – женщина опытная и понимающая и знает, в какой момент нужно разрядить обстановку. Она заметила, что я так и не отрываю взгляд от ее груди, и выдает лучший вопрос за весь этот вечер:

– Что скажешь, может, пойдем еще разок?

Я задумываюсь на мгновение и потом с серьезным видом киваю. По правде говоря, мне кажется, что тот хрен у меня внизу не совсем со мной согласен: неплохо поддерживать спортивную форму, но и перегружать мотор тоже неправильно. Вот только я не готов признаться в этом даже с Россаной. Поэтому я отвечаю:

– Давай, только сначала возьми что-нибудь и накрой это чертово зеркало!

Соевые котлеты

– Папа, открой, это я!

Я нажимаю кнопку домофона и так и остаюсь стоять, упершись взглядом в белую стену и пытаясь ответить себе на вопрос, который буравит мой мозг: что тут делает мой сын? Да еще и в такое необычное время?