Читать книгу "Проводник. Когда мертвые молчат - Екатерина Леснова"

пусть и скромное, но собственное жилье. Сейчас эти дома разменяли уже не один десяток лет, поэтому вид их нагнетал тоску.

Внизу стояли полицейские, зевак не было, время то позднее. Но, когда я подошел, молоденький патрульный попросил мои документы. Вот когда я порадовался, что надел тоже пальто, в котором был накануне, во внутреннем кармане лежала картонка удостоверения, потому что про документы я начисто забыл.

Парень внимательно прочитал бумагу, перевел взгляд на меня и, скупо улыбнувшись, проговорил:

— Проходите. Третий этаж.

Кивнул в знак благодарности и вошел в подъезд, пропахший едой, мусором и чем-то неприятным, что я даже не хотел опознавать. Подъемник был, но на его перилах висела табличка «Ремонт». Ну, ничего удивительного. В этих домах устанавливали подъемники на магической тяге, а не механические. А они оказались весьма капризны в эксплуатации. Малейший всплеск средней силы моментально выводил из строя подъемник. А перезапуск требовал несколько дней. Поначалу их добросовестно чинили, а сейчас попросту плюнули на эти пережитки прошлых лет. Но и установить новые, механические, так и не удосужились. Хорошо подниматься невысоко.

У нужной мне квартиры толпились люди, очевидно полицейские, которые то входили, то выходили, что-то писали и переговаривались. Никто на меня внимания не обратил. Зато возле самой двери я обнаружил скучающую Лиа. Интересно, как она прошла, ведь удостоверение у меня, хоть и на нас двоих. Хотя, скорее всего, ее пропустили по старой памяти.

— Привет, — поздоровался с серьезной девушкой, которая изучала всех снующих вокруг людей.

Лиа кивнула и приготовилась следовать за мной. До нее, я никогда не общался с людьми с ограниченными возможностями, на улице встречал слепых или глухих, но никогда не пересекался с немыми. Интересно, как она обходится без голоса в обычной жизни? Этот вопрос часто мелькал у меня в голове, но озвучить его отчего-то не решался, он казался бестактным в наших отношениях.

— Ты мне скажи, Рейза, отчего у тебя в команде практически одни бабы работают, а что не бабы, то старики, доживающие до пенсии? — спросил полицейский немалой такой комплекции, который оказался практически сразу за дверью. — Правду что ли говорят, что ты мужиков не любишь? — ехидно глянул он на комиссара, пряча улыбку в косматой бороде, которая придавала его облику вовсе какой-то первобытный вид, несмотря на вполне современную одежду, оружие и прочую обстановку. То ли мужик шутил, то ли и правда не знал о наличии у Ферт семьи. Многие ведь не распространяются о своих родственниках и близких отношениях. Особенно полицейские.

— А это у вас, мужиков, надо спрашивать, — в тон ему ответила госпожа комиссар, правда взгляд на него не поднимала, сосредоточившись на осмотре места преступления, — отчего вы со мной не работаете? Правду, Гедрик, никто не любит, а кто тебе, кроме меня, скажет, что ты похож на дикаря, который недавно с пальмы слез только в хорошей одежде, да и та мятая и неопрятная?

По всему выходило, что знакомы эти двое уже давно, и это не первая их перепалка. Вроде как некая привычка, чем действительно любопытство и желание уязвить.

— Ну, ты смотри, если надумаешь, я и моя пещера тебя ждём в любое время, — мужик подмигнул, стрельнувшей взглядом на него Ферт и, поднявшись, вышел.

Отважный тип, я б на эту сушеную воблу и не глянул. Впрочем, не телом и красотой меряются чувства. А Фёрт вызывала немало чувств, правда у меня в основном все отрицательные. К тому же, я ведь знаю ее только с рабочей стороны, может она вне работы садовые цветы выращивает и крестиком вышивает. Я оценивающе взглянул на комиссара, которая наконец заметила нас. Она выгнула бровь, очевидно пытаясь понять, почему я так странно на нее смотрю, но я уже откинул дурацкие мысли и поспешил поприветствовать:

— Доброй ночи, господа и дамы!

Полицейские не оценили моей вежливости, некоторые что-то буркнули себе под нос, Ферт же сразу перешла к делу:

— Ворн, тебя то мы и ждем.

Странно, не заметил, чтобы ждали именно меня, вроде все при деле. Да и что я могу сказать? Поговорить с покойниками — это да, но что-то сомневаюсь, что Ферт решила позвонить мне ради обычного покойника. Скорее всего, здесь что-то похожее на предыдущее дело. Я уже внимательнее пригляделся к телу, что лежало на застеленной пледом кровати. Молодой парень, скорее студент, худой, высокий, темноволосый, с острым носом и редкими усиками и такой же редкой бородкой. Жертва новой моды, волос на лице толком нет, а туда же отращивать три волосинки на лице.

Квартирка так себе, обстановка соответствует статусу молодого человека. На столе книги и тетради с записями. Одет соответственно моде нынешней молодежи, широкие брюки, еще более широкая клетчатая рубашка, подчеркивающая нескладность и худобу, носки, один с небольшой дыркой на большом пальце. Поза странная, словно он просто прилег и уже не проснулся.

— И что здесь? — спросил у Ферт, которая продолжала рассматривать тело молодого человека.

— Да похоже, что тоже самое, — вместо комиссара мне ответил пожилой мужчина. — Мы не представлены, я магистр Ольсон, полицейский некромант.

— Доброй ночи, магистр, Аррон Ворн — проводник, — кратко представился некроманту, который собирал в саквояж свои инструменты. — Я так понимаю, душа не отзывается?

— Ни душа, ни тело не подчиняется, — со вздохом ответил пожилой магистр, — очень странно. За всю свою практику я с таким не сталкивался.

— Есть предположения, что это может быть?

— Нет, — покачал головой некромант, — даже если душа не отзывается, то тело-то все равно должно подчиняться. Понятно, что там ничего толкового не добиться, но простейшие функции и базовые вопросы оболочка воспринимает и должна отвечать. Пусть сущности даже и нет, но почему тело не подчиняется, я не могу понять.

— Хм, действительно странно, — пусть мне не достался дар некромантии, но у моих предков именно этот дар преобладал над всеми остальными, поэтому какие-то азы я все же знал. — С точки зрения моего дара, все тоже более чем странно, — поделился своим мнением с магистром, — по идее, сильный проводник может услышать любую душу, даже те, что говорить не хотят или ушли уже очень далеко. А здесь они будто растворились, но так бывает только с очень старыми покойниками. Души уходят глубок примерно через пару лет. По своему опыту мне удалось услышать максимум покойника трех летней давности, — прозвучало странно, но уж как есть, старый некромант прекрасно понял, о чем я, и не стал заострять внимание на неудачной формулировке. — Дольше уже не услышать. А здесь ощущения совсем странные: погружение прошло сразу глубоко, как