Читать книгу "Раскаты грома - Евгений Капба"

Буревестник пошевелил пальцами, обозначив жест «более-менее».

—Весь фокус заключается в том,— сказал он.— Чтобы проворачивать его с разными людьми. Если все, кто уже знает секрет, мертвы — то получаться такое может сколько угодно раз подряд, смекаешь?

—А ты заматерел, братец,— отсалютовал кубком Децим.

—Ну, за фокусы!— предложил тост коннетабль.— Когда его превосходительство деспот и его высочество герцог закончат, нам нужно будет определиться: какой фокусник займется Монтаньей?

Змий и Буревестник синхронно повернули головы и глянули на Бриана дю Грифона:

—Вы, конечно!

—Проклятье…— горестно проговорил коннетабль.— Довелось на старости лет вести дела с Арканами…

—Зато с нами нескучно!— заявил Рем и братья захохотали, сбрасывая напряжение сумасшедшей ночи.

* * *

III УБИЙЦЫ

Рем так и задремал в кресле у камина, в покоях коннетабля, и проснулся уже к обеду, с затекшей шеей, онемевшими конечностями и диким желанием найти самое нужное место во всем дворце. Децима не было, а сам дю Грифон богатырски храпел на диванчике у стены, и его гигантские усы вздымались при каждом приступе храпа.

С хрустом потянувшись и пробормотав под нос проклятья, Аркан поднялся с кресла, с грустью заглянул в пустой кубок на небольшом деревянном столике, подхватил меч и вывалился в коридор. В коридоре подпирал стену Эдгар дю Валье. Он молча уставился на Буревестника ничего не выражающим взглядом.

—Тебе лечится надо,— сказал Рем.— Или реморализацию пройти. Я же пробовал с тобой как с человеком, по пути на Север, помнишь? Ты сам не захотел. Я серьезно — найди хорошего мозгоправа или священника, должно помочь.

Дю Валье издал горлом странный звук, похожий то ли на кваканье, то ли на икоту, слегка поменял позу, привалившись к стене другим плечом, да так и остался у дверей коннетабля. Может, поручение от деспота было: дождаться, пока дю Грифон проснется, а потом доставить пред темны очи его превосходительства? Планировать кампанию по восстановлению законной власти герцога Людовика дю Монтрея и герцогини Селены Арканы-Монтрей в герцогстве Монтанья?

Думалось тяжко, и, набредя, наконец, на уборную для прислуги, Рем вломился туда.

—Твою-то мать!— рявкнул он.

Вот и занимайся после этого реформами и благотворительностью! Все свободные кабинки были заняты клерками из государственных учреждений, плотно занявших главный корпус дворца! Неужели там кончились все сортиры, что они набежали в угловую башню? Военные канцеляристы, стряпчие и приказчики, писари и столоначальники — все они по какой-то причине собрались тут в весьма характерных позах… Может, на кухне проблемы?

Развернувшись на каблуках, Буревестник ринулся в сторону южной башни. Там-то точно не будет никаких препятствий в виде срущих чинуш! Там — покои Селены Арканы, и санитарные условия лучшие во всем дворцовом комплексе! Путь Рема лежал по сравнительно узкому коридору, который вел внутри куртины — межбашенной стены. Дворец так давно не использовался для обороны, что и здесь все было украшено многочисленными элементами декора: вазонами с пышными растениями, лепниной, гобеленами и портретами каких-то выцветших деятелей прошлого. Деятели смотрели на нынешнего герцога Аскеронского хмуро и явно не одобряли его стремительное передвижение по замку.

—Бегущий герцог в мирное время вызывает смех, а в военное — панику!— ворчал на бегу Рем.— Или это прежние о генералах говорили?

И вдруг сморщился от головной боли — от виска до виска прострелило диким спазмом.

—Ч-ч-черт!— Аркан согнулся, ухватив себя за голову, и затылком почувствовал дуновение холодного ветра.

Подчинившись наитию, ушел в перекат и вскочил на ноги уже у стены, с обнаженным мечом в руках. Голос его дрожал от напряжения:

—… Вот, око Господне над любящими Его и уповающими на милость Его!— Рем уже понял, с чем имеет дело, его слух уловил тихие шаги по покрытому ковром полу, он заметил неясную рябь на расстоянии двух или трех шагов от себя и взмахнул мечом.— Душа наша уповает на Господа, Он помощь наша и защита наша…

Меч в руках герцога описал широкую дугу и… Звякнул металл о металл, простой полуторный клинок Аркана столкнулся с кривым, волнообразным лезвием, от которого исходило странное синее свечение. После строчек из Писания у Рема прояснилось в голове, пелена с глаз чудесным образом спала — и он увидел два силуэта, как будто состоящих из мутного стекла или слюды. Сквозь них в искаженном виде можно было рассмотреть коридор, портреты на стенах и растения в кадках! А два клинка — они не были скрыты этим искажением, они летали в воздухе, как будто управляемые призраками.

Но теперь Буревестник видел, где враг, молитва снова помогла ему очистить разум и укрепить сердце, так что он яростно зарычал и, швырнув в одну из призрачных фигур ножны, сбивая с толку, и ринулся вперед, атакуя второго убийцу градом ударов. Это точно было покушение! И если бы не приступ головной боли, свидетельствующий о присутствии магии, он погиб бы от подлого удара в спину, прямо посреди герцогского дворца Аскерона!

Мощная атака принесла свои плоды — марево вдруг окрасилось алым, и мелодичный голос закричал с явным испугом:

—Нан, Ингве, нан!

Аркан резко присел, закрутился волчком, и с удовлетворением ощутил, как меч столкнулся с сопротивлением — мягким, таким, какое бывает от человеческого тела. Или — не человеческого?

—А-а-а-ай!— раздался дикий вопль, снова брызнуло красным, послышался звук падающего тела, а потом от стен отделились еще две мутные фигуры.

Рем отпрыгнул к стене и крутанул мечом восьмерку. Даже если и предстоит сдохнуть — он утащит с собой на тот свет еще кого-нибудь! И черта с два после смерти позволит добраться душам убийц к зеленым холмам, залитым лучами солнца… Возьмет за призрачные шкирки и оттащит прямо на суд к Творцу, этих подлецов! Вздумали нападать на него прямо в Аскероне!

—Атакарме!— прошипела тень.— Фаире!

Кривые кинжалы поплыли по воздуху в сторону Буревестника. Его выпады не достигли успехов — враги уклонялись стремительно, и явно были куда более опытными бойцами, чем неудачливые убийцы. Он отходил вдоль стены, с трудом парируя жалящие атаки убийц, пока не уперся спиной в угол.

—Фаире, Аркан!— повторила тень, и Рем был готов поклясться — это эльф!

Неужели кто-то из традиционалистов Доль Наяда настолько возненавидел наемников после сожженного леса?

—Solvuntur! Ostende!— выкрикнул в конце коридора злой, звонкий женский голос, что-то грохнуло, зазвенело — и Буревестник увидел своих врагов ясно, без всякой ряби и мути.

Это и вправду были эльфы, самые настоящие — в странных плащах белесого цвета, бледнокожие, остроухие и с нездоровыми красными прожилками в миндалевидных глазах… И с чертовыми золотыми блестками там и тут на их растерянных лицах!