Читать книгу "Тревожная весна 1918 - Александр Дорнбург"

только пули. Но большевики в свое время с немцами активно сотрудничали и не краснели... Как сформулировал в свое время Британский премьер-министр тори Д. Т. Палместон: "У Англии нет ни постоянных союзников, ни постоянных врагов. У Англии есть только постоянные интересы". Пока наши интересы могут совпасть, немцам нужны продукты, а казакам - оружие. Это оружие предатели украинцы конфисковали у дезертирующей с фронта Русской армии и передали его немцам. Так что фактически мы выкупаем своих пленных у террористов. Кроме того, в наших интересах, чтобы Мировая Война продолжалась как можно дольше. И как это сделать?

Понимаю, что все это жутко скучно, как и весь физико-химический бред, но лучше вам смириться и выслушать меня, и тогда вы сможете дать сто очков вперед любому всезнайке, которого встретите в клубе или за чаепитием. Как говорил старик Архимед: "дайте мне точку опоры и я переверну мир". Какая же есть опорная точка у нас? Для ведения боевых действий у немцев и союзных с ними центральных держав есть почти все необходимое. Уголь и сталь имеются у Германии, а если руды не хватает, то ее всегда можно заказать рядом в нейтральной Швеции. Продуктов много в Османской империи и Болгарии, да и Южные области Австро-Венгерской империи весьма пригодны для занятия сельским хозяйством. Кроме того, "нейтральное" продовольствие можно сколько угодно покупать через соседнюю Данию. Чай не стратегическое сырье!

А вот стратегического сырья, той же Индийской или Чилийской селитры для производства пороха и взрывчатки немцам как раз и не хватало. Действовало суровое эмбарго. К тому же все месторождения селитры в мире - крупные в Чили, более мелкие в Индии, Средней Азии - в начале 20-го века уже были почти отработаны, а новых найти нигде не удалось. Минералы селитры - азотнокислые соли натрия, калия, аммония - единственное в недрах сырье для получения азотной кислоты и множества ее производных, среди них таких особо важных, как удобрения и взрывчатые вещества.

Выход остался только один - осваивать "надземное" месторождение, воздушный океан. Но, к счастью для Германии, немцы обладали самой развитой в мире химической промышленностью. Немецкие ученые (тот же Габер, которого я уже упоминал в связи с искусственным золотом) сумели не только добывать порох и взрывчатку буквально из воздуха, но и произвели огромные объемы отравляющих газов. Все бы хорошо, но химическая промышленность нуждается в сильных катализаторах, ускоряющих химические реакции и царь (или чемпион) среди всех катализаторов - платина.

От испанского слова "плата" - серебро, буквально звучит как "серебришко". Этот благородный металл не удавалось расплющить даже молотом на наковальне. В пламени кузнечного горна, где все металлы плачут огненными слезами, он даже не краснеет. И растворить его не удавалось ни в кислотах, ни в щелочах. Посему неудивительно, что фабриканты серной кислоты не щадят своих средств на приобретение платинового котла. Издержки скоро окупаются, и при том платиновый котел цены своей не теряет. Польза платиновой посуды во многих фабриках весьма ощутимая: в платиновом сосуде очищают за одни сутки такое количество сахарной кислоты, какой в фарфоровых чашах едва успели бы обработать за две недели. Платина - бессменный чемпион-долгожитель в мире катализаторов. В конце концов, даже в 21 веке вся передовая "зеленая" водородная энергетика будет строится вокруг платиновых катализаторов!

А где немцам взять стратегическую платину, без которой они быстро проиграют войну? Только в России! В других местах ее не купить даже за большие деньги. Самим не хватает! Как показывают биржевые бюллетени, платиновые металлы устойчиво остаются в числе дефицитных, и запасы у продавцов обычно не превышают полугодовой потребности, а спрос нередко превышает предложение.

И если до начала Первой Мировой войны во всем мире всего 30-40 процентов платины использовалось в технике и химической промышленности, главными же потребителями были ювелиры и зубные врачи (в 1906 году в США и Англии на изготовление зубов истратили более трех тонн платины), то в военное время расходование платины на предметы роскоши было запрещено почти во всех воюющих странах. Потому, что нехватка ее начала ощущаться сразу. Кроме того, мобилизация рабочих на рудниках привела к резкому уменьшению добычи.

Добыча угасала, а потребность в платине для военных и технических нужд быстро увеличивалась. Россия же сейчас фактически монополист на рынке платины - до 90 % от всей добычи металлов. Такого господствующего положения, как Россия в отношении платины, в истории не занимало ни одно государство ни по какому другому металлу. Доля России в мировой добыче платины на протяжении второй половины 19 века и в начале 20-го устойчиво составляла 85-95 процентов. Это результат работы гениальных русских химиков (особенно здесь отличился Клаус, учитель Бутлерова), так как обогащать платиновые руды фактически невозможно из-за редких химических свойств этого металла и его тугоплавкости. Англичане на своих канадских и южноафриканских рудниках смогли повторить за нами подобные процессы только через сто лет, перед самой Второй мировой войной.

К несчастью, Россия из-за этого сразу заняла нишу поставщика дешевого платинового сырья. Основные залежи платины сейчас разрабатываются на Урале. Немецкие фирмы ("Кенигсбергер и Мейер", "Блок", а позднее "Гереус", "Зиберт", "Эйзенах") сумели выторговать у царского правительство почти монопольные привилегии на скупку этого металла по цене в 2 раза меньше мировой и подкармливают