Читать книгу "Полеты воображения. Разум и эволюция против гравитации - Ричард Докинз"

измерить склонение, например, измерив угол между Полярной звездой и стрелкой магнитного компаса, указывающей на север, значит, вы можете вычислить, где вы находитесь (также опираясь на интенсивность магнитного поля). Это и будут магнитные характеристики, которые мы ищем.

Есть поразительные данные, что на такое способны тростниковые камышовки, которые водятся в России. В ходе экспериментов с этими птицами в воронках Эмлена ученые искусственно сдвинули магнитное поле на 8,$°. Если бы птицы просто ориентировались по магнитному компасу, предпочитаемое направление их взлета в воронке сместилось бы на ту же величину. Однако на самом деле смещение составило 151°. Сдвиг магнитного поля на 8,5°, который повлиял бы на расчеты на основе магнитного склонения, сообщил им, что они уже не в России, а в Абердине! И, представьте себе, направление, которое они предпочли в воронке Эмлена, было тем самым, которое они должны были бы избрать, если бы очутились в Абердине и хотели попасть в ту же конечную точку, что и обычно. Характеристики магнитного поля в принципе могут быть любыми, не обязательно абердинскими. Этот эксперимент – большой шаг к пониманию, что магнитное чувство может не ограничиваться показаниями компаса. Мне кажется, это до того прекрасно, что даже не верится.

Никто не предполагает, будто птицы осознанно проделывают сложные расчеты, которых требовала бы теория навигации по солнцу Мэтьюза. У птиц нет аналога пера и бумаги, нет таблиц магнитного склонения и силы магнитного поля. Когда во время игры в крикет или бейсбол ловишь мяч, мозг проделывает эквивалент решения сложных дифференциальных уравнений. Но сознание об этом не подозревает и не участвует в том, как мы контролируем ноги, глаза и руки, готовые схватить мяч. Вот и у птиц так же.

Крылатые животные могут попадать и на острова, на некоторых отдаленных нередко нет млекопитающих. Либо единственными млекопитающими (кроме тех, кого завезли люди) оказываются летучие мыши. Почему летучие мыши? Естественно, потому что у них есть крылья. Не считая летучих мышей, такие острова, как правило, принадлежат не млекопитающим, а птицам. Там мы часто обнаруживаем, что птицы монополизируют даже наземные угодья, обычно населенные млекопитающими. Птица киви, символ Новой Зеландии, добывает себе пропитание совсем как наземное млекопитающее, хотя ее предки летали. Киви – типичные островные птицы, у которых атрофировались крылья, так что они больше не летают, – об этом мы поговорим в следующей главе. Однако именно крылья обеспечили им возможность оказаться в нынешнем ареале обитания.

Летающие предки островной птицы попадают туда случайно, возможно, сбившись с пути из-за ветра. И здесь я должен подчеркнуть, что эта глава о том, зачем нужно летать. Искать пищу, спасаться от хищников, мигрировать каждый год туда, где можно прокормиться, – все это явные преимущества крыльев. Естественный отбор усовершенствовал крылья ради тех птиц, которые на них летают. Удачная возможность колонизировать далекий остров – это совсем другое. Естественный отбор не формировал крылья с целью найти острова, которые птицы могли бы колонизировать. Если крылья и обеспечили какое-то преимущество в этом, то мы говорим о редких и крайне нетипичных событиях. Например, когда ураган сбил с курса яйценоскую самку и по счастливой случайности опустил ее на остров.

Примерно 40 миллионов лет назад в Южную Америку попали грызуны и мелкие обезьяны, в результате мы получили их богатое разнообразие. Тогда карта мира выглядела иначе: Африка находилась ближе к Южной Америке, а между ними были острова. Вероятно, обезьяны и грызуны переплывали с острова на остров на естественных плотах из растений или на деревьях, поваленных в море ураганом. Такие нетипичные события могли произойти всего один раз, после чего новоприбывшие странники обнаруживали славное новое местечко, где можно было жить, размножаться, а в дальнейшем и эволюционировать. То же самое происходило и с птицами с той оговоркой, что крылья давали им фору. Тем не менее неверно было бы говорить, что такие случайные колонизации – это преимущество крыльев. Выходит, умение летать – способность невероятно полезная. Но почему же тогда не все животные летают? А точнее, почему многие животные отказались от идеальных крыльев, которые были у их предков?

Глава 3

Если летать так здорово, почему некоторые животные отказались от крыльев?

Он о капусте речь ведет,

Потом о королях,

И почему моря кипят,

И о свиных крылах.

Льюис Кэрролл, Алиса в Зазеркалье”, 1871[5]

Сейчас моря не кипят, хотя примерно через пять миллиардов лет вскипят. И свиньи не летают, но почему – вопрос отнюдь не глупый. Это шутливый подход к более общей проблеме: если нечто так прекрасно, почему оно есть не у всех животных? Почему крылья есть не у всех животных? Например, их нет у свиней. На это многие биологи ответят: “Это потому, что в распоряжении естественного отбора никогда не было генетической вариации, из которой могли бы развиться крылья. Не возникло нужных мутаций, причем, вероятно, в силу того что эмбриология свиней просто не располагала средствами, чтобы выпустить отросточки, из которых в дальнейшем могли вырасти крылья”. Но мне этот ответ приходит в голову не первым. Я бы добавил, что крылья не принесли бы свиньям пользы, они мешали бы при их образе жизни, и даже если бы крылья приносили им пользу, экономические затраты перевесили бы их полезность. Крылья – это не всегда хорошо, что доказывает пример тех животных, чьи предки обладали крыльями, но отказались от них.

И СВИНЬИ МОГЛИ БЫ ЛЕТАТЬ

Сейчас они не летают, но, может быть, раньше умели?

А если нет, то почему? Когда вообще резонно задаться вопросом, почему животные чего-то не умеют? Например, спросить, почему некоторые животные не летают?

У рабочих муравьев нет крыльев, они ходят везде пешком. Впрочем, лучше подходит слово “бегают”. Предками муравьев были крылатые осы, то есть современные муравьи потеряли крылья за время эволюции. Но крылья есть у родителей рабочего муравья – и у матери, и у отца. Каждый рабочий муравей – бесплодная самка, снабженная полным набором генов муравьиной матки-царицы, и у нее были бы крылья, если бы ее растили иначе, как подобает царице. Потенциальные крылья спрятаны в генах каждого муравья, свернуты, как пружинки, однако у рабочих особей эта пружина не распрямляется. Должно быть, в том, чтобы иметь крылья, есть что-то дурное, иначе рабочие муравьи реализовали бы свои генетические способности их отращивать. Если