Читать книгу "Шлюзы - Ксения Буржская"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
я – безупречный девайс, алюминиевый корпус,
восемь подушек для отдыха, три гримера,
десять панелей для проституток, и лотус нотус,
чтобы достать телефоны их сутенеров.
я – антиблик-стекло, вайфай и три джи,
стимуляция точки джи и баллон для граффити,
заменитель психолога (функция «расскажи»)
и двадцать гигов расстроенной жесткой памяти.
конкурентов, увы, но – нет, рынок звонко пуст,
стою на полке, как братья четвероногие,
смотрю на нее в упор через всю толпу,
и вот она говорит: «нет, купи мне нокию».
«утром солнце взошло над всей неживой округой…»
утром солнце взошло над всей неживой округой,
облизало лучами выбоины на Пресне.
мы во сне отчего-то пели, ходили кругом,
словно пони или куплет бесконечной песни.
мне снились солдаты, смотрящие порно в окопах,
снились дурацкие пограничники без собак.
моя славная девочка, все-то у нас через жопу,
но раз уж войны не будет – сойдет и так.
эти сны превратятся в солнечные осколки
и выберутся наружу через слезный шлюз.
обними меня крепче, пока я тут маюсь волком,
и пока в голове моей играет блюз.
«выходи же из-под курсора, тебе понравится…»
выходи же из-под курсора, тебе понравится:
здесь светло и чисто, мягко и одиноко
ничего такого, с чем можно было не справиться
ничего постороннего в этих немытых окнах.
будь как дома, ходи босиком, изучай текстуру,
а если захочешь – ляг, понимай на ощупь.
ничего такого, что поднимает температуру
или делает нездоровым и нехорошим.
но ты медлишь, и мир сужается до гардин,
подоконник сливается с полом, трещит затылок,
это все аллергия: зажмурься и уходи,
не дыши, вымой руки и шею душистым мылом.
выметайся из-под курсора – дорог полно,
если знаешь места почище – не жди до завтра.
я смотрю в посторонние окна совсем как слон,
перебивший сервиз в последней посудной лавке.
«Зажглись светофоры, и выдохлись фонари…»
Зажглись светофоры,
и выдохлись фонари.
Здравствуй, очередное утро
несветское.
Как же приятно встретить
тебя – здесь —
на какой-то Советской.
Глоток капучино,
и скомканный кошелек:
жаль, но опять обсчитали.
Я шла, а под ноги
бросался проспект,
искрясь от машин
поливальных.
Я мчусь на метро
разветвленном —
домой.
На юге прибой
в полшестого.
И ветер несется,
как шлейф от волны
ментолово-бирюзовой.
«вышла из-под баркаса, как из “икаруса”…»
вышла из-под баркаса, как из «икаруса»,
мне всю жизнь будет нравится то, чего лишена
вот бы взлететь и выкинуть грудью парус,
мол дыши меня ветер, молчи меня тишина
несколько метров вверх: золотой перрон,
там поезда копченые дымят над лесом
так постою, развлекая пустых ворон,
натянув докрасна свою выходную леску
мы из морских глубин – тишина да гладь,
знай себе чешую натирай до блеска
я ведь размером не превышаю ручную кладь,
но никто не желает брать из-за перевеса
С Новым годом
В эту ночь новогоднюю – впервые совсем одна —
там, где трамвайные спины, и звезды – фигурки от лего,
показалось каких-то два метра до самого дна
черно-белых субтитров.
Хотелось обжечься снегом.
И на Пресне, где ночью не встретилось ни души,
хотя мне привиделась пестрая скоморошья стая,
я лицом эту белую улицу стала крошить
на те же фигурки лего.
Такая злая
на Красной площади смесь из нерусских сот:
их жужжание смяло часы, обещания, клятвы.
И вдруг разлетелся брызгами Новый год;
и стало понятно, что ты не придешь за мной
из девятого.
«Ну вот, скоро утро, троллейбус зажмет в узде…»
Ну вот, скоро утро, троллейбус зажмет в узде
железную цепь. Еще пара дней, и ты
приедешь обратно, и я наведу везде
порядки, умою до чистоты
все метры, стаканы, улицы и мосты
и буду смотреть, смотреть с бесконечным вздохом,
твою ММС прокручивая, а ты —
такая южная – я от тоски подохну.
И дальше – всю ночь нащупывая подушку,
зажму себе рот, горящий словами, пеплом,
а ты на фотке солнечная такая,
что я ослепну.
«зима здесь категорична: под минус тридцать…»
зима здесь категорична: под минус тридцать.
я кошек пускаю в подъезд строго по одной.
стараюсь пореже мерзнуть и материться
и не ревновать тебя ни к какой другой
зиме, обстоятельствам, даже людям.
сегодня в зеркале стала чуть-чуть красивее:
может быть, обросла. птицы точат клювом
снег на дорогах. по пояс стоят такси
в болоте машин. забыла волшебное слово.
разметки, которым я верила, снова лгут.
катаюсь как белка по кругу внутри Садового.
когда же твои олени за мной придут?
а где-то погода держится евростандарта.
и ты там не мерзнешь. а мир сумасшедш, торшерен
и полон музык, картинок, тесьмы и арта.
и отключен от этой категоричности совершенно.
Герда
на заснеженном острове спальни, на самом ее краю,
герда, полная чувства вины, склонилась над каем:
«прости, но я засыпаю, когда ты меня ласкаешь,
и не потому, что ты плохо меня
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Шлюзы - Ксения Буржская», после закрытия браузера.
