Читать книгу "Кафетерий для спецназа - Яна Тарьянова"

мне врал».

Перед сном она позвонила родителям, рассказала, как прошел первый рабочий день — кратко и подправляя некоторые моменты. Удивилась тому, что матушка разделяет точку зрения полицейского начальника и возлагает вину на любовницу Витольда. Замяла неприятную тему и пообещала непременно приехать в выходные, когда в кафетерии будет поменьше народу.

Засыпая, Ханна провалилась в водоворот лиц — злых, испуганных, обеспокоенных. Оружие, фуражки, погоны, шлемы, бронежилеты… Альфы, волки, лисы и люди сливались в размытое пятно, предрекавшее неспокойный сон. Так оно и вышло.

Глава 6. Рабочие будни

Следующий день покатился по накатанной колее. Полицейские, спецназовцы и спасатели были неприятно удивлены расписанием — кафетерий открывался с десяти утра — и с восьми ломились в дверь, в которой меняли стекло, пугая рабочих и вымогая у Снежки вчерашние пирожки на вынос. Добросердечная Снежка выдавала голодающим альфам пакеты, забирала деньги под расчет, а к открытию озвучила Ханне дельную мысль:

— Надо сбоку сделать окошко. Утром продавать кофе и вчерашнюю выпечку. Кто хочет — поест на веранде, мусорный бак для картонных стаканов и тарелок там стоит. Кто торопится — унесет с собой. Зимой будут только уносить.

— Посчитаем объемы продаж, на вечерний час перед закрытием сделаем скидки, утром тоже вчерашнее можно будет продавать со скидкой. А днем цену надбавим… через месяц-другой, — прикинула Ханна. — Да! Я же нашла зубочистки! Сейчас на столы расставлю.

— Не надо, — отмахнулась Снежка. — Они их растащат, разломают и набросают на пол. Не утруждайтесь.

К обеду выяснилось, что Снежка права. Служивые крали зубочистки пачками, теми, которые не украли, лопали уцелевшие шарики, сперли три солонки и салфетницу, срезали и унесли пяток искусственных лиан, сломали две крепкие табуретки и выдрали доску из ограждения веранды. Ханна дождалась Анджея и кротко спросила, можно ли написать заявление. Волчара долго хохотал, а потом устроил разнос всем обедающим, пообещав кары за воровство и порчу имущества. Толпа в разноцветных формах прижимала уши и наклонялась к тарелкам. Спасатели устыдились и вернули в зал украденный стул со спинкой. Надо же… Ханна стулья не считала и ничего не заметила.

Рабочий день прошел гладко — мелкие свары не в счет. Ханна напрягалась, когда в кафетерий заходили спецназовцы, скользила взглядом по лицам, успокаивалась, не обнаружив скандалиста Шольта. Она не собиралась бросать слова на ветер. Раз пообещала Ёжи и Снежке, что откажет хаму в обслуживании, значит, надо выполнять. Не увиливая, не перекладывая на чужие плечи. Если Шольт попробует войти, придется заступить ему дорогу. Вероятнее всего, это обернется новым скандалом, да еще и отсечет часть клиентов, но тут уж ничего не поделаешь — нельзя изменять принципам и давать работникам повод усомниться в своей надежности.

Ханна по гостиничному делу знала, что альфе простят слова: «Хамов мы не обслуживаем. Это не обсуждается», если проблемный клиент снова появится на точке. «Сильному» альфе простят, а «слабой» висице — нет. Ёжи со Снежкой промолчат, но запомнят, и однажды это выплывет — и не просто выплывет, а в самый неудобный момент. Скажут: «Это с самого начала было ясно — первого скандалиста не прогнала, значит и остальным спустит». Не смолчала? Теперь делай.

Шольт так и не появился. Вечером Снежка отбыла из кафетерия вместе с Ёжи, пообещав вернуться через пару часов — «мы привезем вещи, поднимем их в квартиру без шума, не беспокойтесь». Ханна бы и не беспокоилась, но через час раздался звук, который взбудоражил сумеречную улицу так, что дежурные изо всех трех КПП повыскакивали. Ёжи привез Снежку и вещи на предмете, который гордо называл «своей машиной». На самом деле это было ведро с болтами возрастом чуть постарше Ханны, передвигавшееся на колесах по чистому недоразумению. Ведро гремело, чихало и громогласно стреляло глушителем. Трое дежурных собрались на перекрестке, фотографировали ведро и громко обменивались впечатлениями. Ни Ёжи, ни Снежку это не смущало. Получив разрешение загнать ведро во двор — Ханне не хотелось позориться — они начали дружно таскать вещи, одновременно беседуя с человеком-соседом и хваля кота.

«Счастливчики, — подумала Ханна. — Энтузиазм юности так и плещет».

На третий день работы кафетерий посетил следователь. Волк средних лет, отдавший должное выпечке, перепечатавший показания Ханны, Снежки и Ёжи, которые принес на веранду дознаватель, и заставивший всех расписаться на выплюнутых принтером листах.

— Видео будете смотреть? — спросил он у Ханны. — Ребята с камер в округе сняли, нарезку сделали. Хорошо видно, как он запальный шнур перед перекрестком поджигает.

— А можно?

Ханну одолело любопытство — кто «он»? Мотоциклетный шлем скрывает лицо, но вдруг по фигуре станет что-то понятно?

— Почему же нельзя? — удивился следователь. — Вы же наша кормилица, вам грех отказать.

Они отправились в городской отдел полиции, где в результате приткнулись в свободном кабинете заместителя Анджея. Просмотрели куски видеозаписей, обсудили небрежно замазанный номер мотоцикла. Ханне мотоциклисты — ни водитель, ни бомбист — не показались знакомыми. Если и встречала — мельком, в толпе — то не контактировала так, чтобы опознать.

— Сто процентов — исполнители, — сказал следователь в ответ на ее слова. — Их мы быстро возьмем, завтра-послезавтра в КПЗ будут. А заказчика я вряд ли прижму. Исполнители показания не дадут, за хулиганское нападение по предварительному сговору срок вдвое увеличивается. Вызову, конечно, всех возможных подозреваемых. Но это так… только нервы помотаю.

Ханна кивнула. Она не пыталась как-то повлиять на действия системы. Надо расследовать — пусть расследуют. Хотят пообедать — меню кафетерия к их услугам. За счет заведения. Мелкие сошки много не съедят, а Анджей за себя платит. Если пришлют повестку — Ханна явится, куда прикажут. А пока не вызовут, будет сидеть и помалкивать. Не тот случай, когда нужно инициативу проявлять.

Распрощавшись со следователем и заместителем Анджея, она пошла к особняку, выбирая: зайти в кафетерий или устроить себе перерыв на балконе с чашкой чая? Ей хотелось обдумать слова следователя «вы же наша кормилица». Неужели приняли, сочли «своей»? Что помогло? Доброе отношение Анджея, расторопность и обаяние Снежки, хмурая исполнительность Ёжи?

Оглядев веранду, Ханна остановилась как вкопанная, позабыв о лестном эпитете и поиске причин доверия. За столиком сидел экипированный и обвешанный оружием Шольт. Тот самый Шольт, которого она обещала не впускать в заведение. Сидел и пил кофе, перечеркнув возможность отказа в обслуживании. Выпроваживать клиента, купившего товар, было по меньшей мере глупо.

Разозленная Ханна вошла на веранду, громко цокая каблуками босоножек, присела за свободный столик