Читать книгу "Мемуары рядового инквизитора. Господин королевский некромант - Галина Львовна Романова"

и я не являлся лордами – мое графское достоинство не в счет, - и дальше перепалок дело не заходило. Но что поделать! Некроманты и целители издавна находились на ножах, ибо одни, если можно так сказать, пользовались ошибками других.

Ссориться в самом начале учебного года – не слишком-то хорошее занятие, поэтому я поспешил откланяться и покинул кабинет. Без меня целительница вряд ли решится бы кого-нибудь задирать – ведь сам ректор, магистр Рихард Вагнер, тоже был некромантом. А кому охота заполучить такого врага?

Занятия в Институте по традиции начинались в конце полевого сезона, то есть, в первых числах листопаденя-месяца. То есть, между экзаменами и первой лекцией, как правило, проходило полтора месяца, достаточных для того, чтобы студиозусы успели помочь родным по хозяйству, завершить все дела «во внешнем мире» и спокойно прибыть в столицу.

Выйдя за ворота Института, я невольно остановился, запрокинув голову к небу. Стояло позднее лето. Середина зарева-месяца. Дни стояли еще теплые, но ночами уже местами холодало. День сегодня был безоблачный, и на ночном небе высыпали крупные звезды. Взгляд привычно находил созвездия – Дикий Кот, Крылатый Конь, Девушка, Сноп, Дракон, Гончие Псы, Медведица с Медвежонком, Пастух… Все такое знакомое, привычное. Память услужливо подсказывала не только самые главные звезды в созвездиях, но и подкидывала основные схемы – на какую из них в какой период времени надо ориентировать пентаграмму. Пентаграммостроение – отдельная, самостоятельная дисциплина, которая включает в себя не только навыки чертежника, но и изучение звездного неба. Студиозусы обязаны несколько ночей каждого месяца проводить на дежурстве на башне, наблюдая движение светил, составляя графики лунных и солнечных затмений и прохождение планет. Ну и астрология тоже не остается в стороне. Знак зодиака в свете последних исследований тоже начали принимать во внимание. Не говоря уж о такой «мелочи», как убывает сегодня Луна или, наоборот, растет. Как преподаватель космогонии и богословия – а как вы думали, современный некромант просто обязан разбираться в божествах и духах земли и неба! – я был связан с этой дисциплиной. Ирония судьбы заключалась в том, что в свое время пентаграммостроение я сдал чуть ли не с четвертой попытки. Спас меня единственный легкий билет, наверняка нарочно подсунутый преподавателем, который просто пожалел тупицу. Старик ушел на пенсию до того, как я волей судьбы вернулся в Институт* и я не смог с ним встретиться.

(*См. «Мемуары рядового инквизитора. Учитель под прикрытием»)

Звезды сияли на небе холодно и ярко. Я машинально отметил расположение некоторых из них и подумал, что на первом занятии в новом году стоит, пожалуй, начать с описания именно этих. Особенно вот этой, справа, бледно-розовой.

Этой…

Яркой…

Справа…

Но прежде там не было звезд! Я точно помню карту неба. В том секторе обычно можно наблюдать Венеру, но сейчас для нее слишком поздно, Вечерняя Звезда уже ушла с небосклона, чтобы вернуться только через несколько часов. А кто же это тогда?

«Знамение!» - мелькнуло в голове. В прошлом время от времени такое случалось – на небе вспыхивала новая звезда, и всякий раз это означало какие-то перемены в жизни. Например, последние пятнадцать лет Империя вела почти непрерывные войны на границах с южными соседями – кое-кому не давала покоя сложившаяся политическая обстановка после смерти короля Болекрута Четвертого. И этой затяжной войне – как и смерти короля – предшествовали другие знамения. Но война вроде как закончена, несколько дней тому назад на всех площадях Зверина и прочих крупных городов торжественно зачитывали манифест. Я сам днями получил письмо от Анджелина Маса, своего названного брата. Он был легко ранен в одном из боев, но дотерпел в лагере до финала. И мы были твердо уверены, что настает мир. А теперь вот эта звезда… Когда она появилась? Вряд ли только что, хотя… кто знает… Астрономов у нас не так много в стране, по сути дела, я знаю только двоих – один как раз преподает астрономию на моей кафедре, а второй обитает в Обители Инквизиции. Все остальные – за границей. Если новая звезда появилась не сию минуту, они наверняка успели ее заметить и описать. Значит, в ближайшие дни стоит потревожить их покой, а заодно списаться с заграничными исследователями и, когда придут ответы, срочно переделать звездные карты и произвести новые расчеты. А заодно и скорректировать программу преподавания.

Но кое-что я могу сделать уже сейчас. А именно – навестить жену.

Моя жена – Смерть, если кто помнит. Супруги Смерти – это не легенда. В каждом поколении некромантов богиня Смерти выбирает себе смертного супруга. Орден монахов-«смертников», члены которого служат в храмах этой богини, проводя поминальные службы, оказывая ритуальные услуги людям и присматривая за кладбищами, считает себя «женихами Смерти» и сильно ревнуют к нам, некромантам. Поскольку – вот ирония! – к монахам-то сия грозная богиня не благоволит и, насколько помню, за все время существования ордена лишь один из них, самый первый, Супругом Смерти все-таки стал. Увы, сей статус не дает мне никаких особых преимуществ – я не обладаю феноменальным долголетием, я не владею силами, способными потрясти основы Мироздания, я даже могу заболеть и получить травму, как обычный человек. Супруг Смерти всегда смертен. Просто лет ему отпущено чуть-чуть больше, чем остальным. Удачи тоже отмерено «с горкой», да и болезнь болезни рознь. Например, там, где вокруг все будут умирать от гриппа, я отделаюсь насморком. Да и от чумы я, скорее всего, выздоровею, и заражение крови при ранениях мне не грозит. Зато, упав с большой высоты, тоже могу переломать себе все кости. А когда придет пора умирать, скончаюсь я тихо-мирно, в своей постели, во сне, без боли и страданий, в прямом смысле слова с поцелуем на устах. Но это так, к слову.

Но вот что у меня отнято, так это семейная жизнь. Супруг Смерти не имеет права сочетаться браком с обычной земной женщиной. Если же он решит просто завести любовницу, то такая связь, как правило, оканчивается плачевно – женщина умирает. И ей здорово везет, если она умирает при родах. А то ведь и упомянутой чумой может заболеть и скончаться в числе первых. Что поделать? Смерть ревнива. И мое монастырское житье в какой-то мере вынужденная мера, так сказать, добровольная самоизоляция. Да, у меня есть внебрачная дочь, Луна Байт. Но, во-первых, я зачал ее до того, как Смерть выбрала меня себе в смертные супруги, а во-вторых, с ее