Читать книгу "Крамской - Ирина Сергеевна Ненарокомова"

фигуры. Учился композиционно строить картины, то есть располагать изображаемое на полотне так, чтобы место каждой фигуры, каждого предмета было оправдано, чтобы они не мешали друг другу и создавали бы в целом единое законченное впечатление. Ученик делал успехи, получал академические награды.

Однако чем дальше, тем скучнее становилось ему на занятиях, тем меньше они ему давали. Академия оказалась совсем иной, чем рисовалась ему в мечтах. «Одно за другим стали разлетаться создания моей собственной фантазии об Академии», - написал он потом.

Устаревшая система преподавания не развивала личных способностей каждого. Программы составлялись так же, как столетие назад, будто за стенами Академии не бурлила жизнь. Правда, недавно начали преподавать «живопись бытовых сцен», но ей придавалось второстепенное значение. Изо дня в день, из года в год рисовали и писали красками в основном мифологических богов и героев: Венер и Гераклов, Аполлонов и Зевсов. Писали картины на религиозные и исторические темы да изысканные пейзажи в итальянском духе. От учеников требовали передачи нарочито приятного колорита, эффектности, искусственных поз, грациозности - таковы были характерные черты академической живописи той поры.

«Изящество должно быть во всем», - провозглашали профессора.

И даже когда ученики рисовали в классах мужиков-натурщиков, то требовалось исправлять на бумаге их мозолистые ступни по античным слепкам.

«Ты учился рисовать антики? Должен знать красоту и облагородить слепок», - говорил преподаватель ученику.

Столь пустые советы не помогали молодым художникам. Им хотелось серьезных разборов работ. Но больше всего хотелось рисовать и писать не надоевших богов и героев, а саму жизнь - настоящую, неприукрашенную. Потому-то в свободное от занятий время они рисовали с натуры. А потом обсуждали свои работы, советовались, спорили. Они старались придавать своим работам современное звучание и мечтали о свободном выборе сюжетов. Крамской особенно остро понимал, что Академия специально погружает их в мертвый мир условности, чтобы увести от жизненно важных вопросов, которые волновали всю Россию.

Время, когда Иван Николаевич Крамской учился в Академии художеств - конец 50-х - начало 60-х годов XIX века, - было беспокойным. Поражение царской России в Крымской войне окончательно показало всю несостоятельность крепостнической системы. Начинаются волнения среди крестьян, вспыхивают студенческие беспорядки, революционные демократы, вдохновляемые Чернышевским, становятся во главе общественного движения. В 1859 году в стране складывается революционная ситуация. Царизм оказывается вынужденным провести постепенно в жизнь ряд реформ, главная из которых - отмена крепостного права.

Автопортрет. 1860-е годы.

Разве мог свободолюбивый дух времени не проникнуть в Академию художеств? Ведь там учились люди, приехавшие из самых разных уголков страны, хорошо знавшие жизненные трудности и одержимые благородным стремлением посвятить себя искусству. Но только не тому «чистому искусству», с которым столкнулись в Академии. Оно было глубоко чуждо им, так как призывало уходить от действительной жизни в идеальный мир красоты. А Чернышевский, которого большинство учеников Академии боготворило, решительно выступал против этого, утверждая, что именно жизнь - главный источник прекрасного, что искусство должно заниматься воспроизведением жизни, должно произносить приговор над явлениями действительности.

Мысли Чернышевского, вождя демократов, были близки и понятны Крамскому и его друзьям. Академическая молодежь зачитывалась передовыми изданиями. «Современник «Русское слово» нередко печатали статьи об искусстве. В них говорилось, что быть полезным может только глубоко национальное, реалистическое искусство, которое заставит людей задуматься, вызовет сочувствие к угнетенным, возбудит желание улучшить положение трудового люда.

Статьи демократических публицистов давали ответ на главный для молодежи вопрос: каковы задачи и цели искусства, которому они собирались посвятить свою жизнь. По вечерам молодые люди сходились вместе, обсуждали волновавшие их проблемы, читали вслух журналы. Лидером академической молодежи стал Крамской. Накопив во время странствий богатый запас жизненных впечатлений, обладая широким, острым умом, он сделался активным борцом за передовые идеалы, сплотил вокруг себя остальных. Он был прирожденным вожаком, умел убедить, зажечь. Его слушали, его уважали.

Еще раньше, когда за одну из работ Крамской получил первую награду - серебряную медаль, он собрал друзей у себя дома. Конечно, получение награды явилось лишь поводом - сплотить своих единомышленников. Вечер прошел очень интересно. С тех пор раз в неделю все непременно сходились у Ивана Николаевича. Тулинов метко назвал эти вечерние сидения «новой русской академией».

Они ведь не просто витийствовали, но и учились друг у друга. Практически их собрания превратились в вечерние рисовальные классы. Каждый раз Крамской подбирал новые номера журналов, и, пока остальные рисовали, кто-либо один читал вслух очередную статью по вопросам искусства. Особенно любили слушать Крамского. Его голос звучал вдохновенно, зажигательно.

Иван Николаевич открывал «Современник» и, окинув всех взглядом, начинал:

- «Мы хотим, чтобы художники были гражданами своей страны и своего времени, чтобы предметом их искусства был человек, а не халаты, которые он носит, чтобы его вдохновляли история и движение современного общества, а не сказочный мир, чтобы, одним словом, они были прежде всего современными людьми, если хотят быть современными художниками».

Такие слова, да еще прочитанные с пафосом, со страстью, никого не оставляли равнодушными. А потом начиналось обсуждение работ. Серьезно, с пониманием и в то же время критически относились они к творческим исканиям друг друга. «Товарищество - единственное, что двигало всю массу вперед, давало хоть какие-нибудь знания, вырабатывало хоть какие-нибудь приемы и помогало справляться со своими задачами», - писал Крамской. Он придавал огромное значение «товариществу». Слово это имело для него емкий смысл. Не случайно позже именно так молодые художники назовут свое объединение.

БУНТОВЩИКИ

Шло время. За стенами Академии появлялись новые живописные произведения, авторы которых сразу же завоевывали известность. Их творчество волновало людей. В 1861 году были написаны «Привал арестантов» В. И. Якоби и «Сельский крестный ход на пасхе» москвича В. Г. Перова. Эту картину Перова, показанную на выставке 1862 года, пришлось срочно убрать по распоряжению властей. А у Павла Михайловича Третьякова - создателя первой русской национальной художественной галереи, купившего полотно Перова, полиция взяла подписку в том, что он не выставит картину для всеобщего осмотра. В 1862 году появляется «Неравный брак» В. В. Пукирева. Перов пишет картину «Чаепитие в Мытищах близ Москвы».

Новая жанровая живопись показывала социальную несправедливость и жестокость царизма, разоблачала дворянство и духовенство, призывающее народ жить в смирении. Становилось ясно, что реалистическое искусство делается опасным для власть имущих.

Крамскому и его друзьям тоже хотелось, чтобы их работы были проникнуты духом современности. Но в Академии по-прежнему приходилось выступать в обычном академическом репертуаре, ничего не говорившем ни уму, ни сердцу художников. В