Читать книгу "Чудесное путешествие - Эмиль Эрих Кестнер"

то знаете, могли бы…

В это мгновение одна из акул вынырнула из воды, подпрыгнула в воздухе и бросилась на Рингельхута. Но Конрад изо всей силы ударил ее в нижнюю челюсть носком башмака, и акула шлепнулась в море, с расшибленной челюстью.

После этого акулы больше не появлялись, и наши путешественники успокоились.

— Если бы ты даже и не был моим племянником, — сказал растроганно дядя, — то ты заслужил право им называться.

— Больно уж вы щедры на похвалы, — с’ехидничала лошадь.

— Нечего смеяться! — закричал дядя. — Мой племянник — способнейший мальчик и вполне заслуживает похвалы!

— По правде сказать, — заметил Конрад, — я предпочел бы получить от тебя одну марку. Я как раз коплю на модель паровой машины.

— Что за жадный мальчишка, — проворчал Рингельхут. — Ведь после моей смерти все тебе останется.

— Тогда уж, пожалуй, ему будет поздно играть с паровой машиной, — подтрунивала лошадь.

Что оставалось делать бедному дяде. Пришлось раскошелиться…

— Авось, еще одна акула нацелится на тебя, — заметил Конрад, — тогда, пожалуй, я еще одну марку заработаю.

Но акул больше не было.

— Какой у тебя скверный характер, — вздохнул Рингельхут. — Но тут уж ничего не поделаешь. Это у нас в роду…

До Южного океана было уже недалеко.

С обеих сторон экватора появились коралловые рифы и острова, поросшие пальмами.

Вдали показался берег, покрытый девственным лесом.

Лошадь понеслась как скорый поезд. Экватор качался, и с Негро Кабалло начиналась морская болезнь.

Наконец, она почувствовала под ногами твердую почву.

Между двумя эвкалиптовыми деревьями висели гирлянды, сплетенные из лиан. На гирляндах висел плакат:

«Южный океан. Западные ворота.

Вход на свой риск.

Претензии не принимаются.

Жалобы не рассматриваются».

Робко проехали они под гирляндами и очутились на прекрасной поляне, усеянной цветами и окруженной пальмами. К ним подбежала горилла, вежливо подала руку, но сейчас же повернулась к пальмам.

В ту же минуту раздался оглушительный концерт.

Завизжали на пальмах обезьяны, затараторили попугаи, держа между пальцами листы нот. Какой-то слон обвил хоботом ствол пальмы и так тряс ее, что сверху с треском сыпались кокосовые орехи.

Горилла размахивала в такт своими длинными руками, дирижируя этой адской музыкой.

Вдруг все смолкло.

Горилла обернулась к путешественникам и улыбнулась.

— Большое спасибо, госпожа обезьяна, — поблагодарил дядя. — Это было очень мило с вашей стороны.

Конрад соскочил на землю, подбежал к горилле и дружески хлопнул ее по волосатому плечу.

— Когда я расскажу об этом Оберлендеру, он лопнет от зависти, честное слово!

— Что за глупости ты говоришь, — перебил его дядя. — Почем эта обезьяна знает, кто такой твой Оберлендер?..

— Ну как же?! Ведь Оберлендер — наш первый ученик! — удивился Конрад.

Но горилла нисколько не заинтересовалась первым учеником. Она бросилась на верхушку пальмы — и только ее и видели.

Остальные обезьяны кинулись за ней.

Слон важно отвесил гостям три поклона и убрался восвояси. Из первобытного леса долго еще доносились хруст и треск деревьев под его ногами.

— Ну, поехали, — сказал, наконец, дядя.

И они отправились в глубь страны, следуя за стаей маленьких пестрых колибри, сверкавших всеми цветами радуги. Птички порхали перед ними, показывая путь.

— Поглядывай по сторонам, паренек, да запоминай, — посоветовала лошадь, — чтобы можно было потом похвастать своим сочинением.

Дядя же предложил еще и записывать:

— Помни о том, что сочинение должно быть готово к завтрашнему дню.

Но Конраду было не до этого. Он с любопытством оглядывался вокруг. Повсюду кипела жизнь. Пышные райские птицы тяжело перелетали с дерева на дерево, потешные маленькие тапиры высовывали из кустов свои длинные мордочки, порхали разноцветные бабочки, величиной с ладонь, ползали жуки, носороги, проносились по воздуху летучие собаки, важно расхаживали золотые павлины, на камнях грелись змеи, похожие на перекрученные пожарные кишки.

Но всего удивительнее было стадо кенгуру, которое расположилось в тени бананового дерева. Самцы кенгуру играли в карты, самки вязали носки. В их сумках лежали клубки шерсти. Там же была еда и торчали бутылки с молоком для маленьких кенгурят, которые играли тут же, в траве, очищали кожуру с бананов и прыгали через натянутую веревку. Вдруг самки кенгуру похватали своих детенышей, запрятали их в сумки и поскакали. За ними последовали и перепуганные самцы, бросившие свои карты.

— Что за история! — воскликнул дядя. — Скажите, на милость, почему…

Он не договорил и выкатил глаза от ужаса. На поляне появились три громадных тигра.

Тигры расправили усы, выгнули спины, присели и готовы были прыгнуть на него. Тогда дядя Рингельхут вскинул свою трость как ружье, зажмурил левый глаз и прицелился.

Тигры испугались. Самый большой вытащил из кармана белый платок и помахал им.

— Сдаетесь? — закричал Конрад.

Тигры покорно склонили головы.

— Ну, так убирайтесь отсюда, живо! — крикнул дядя. — Или я вас всех перестреляю?

Звери бросились в лес.

— Марш-марш назад! — заржала лошадь.

В то же мгновение она ударилась о землю всеми четырьмя копытами.

Роликовые коньки исчезли.

— Ах, чорт возьми! — воскликнула лошадь. — Куда же девались мои ролики?

Дядя пожал плечами. А Конрад сказал:

— Что у вас память отшибло? Забыли про «страну лентяев»?

— Ах, да! — вспомнила Негро Кабалло. — Ну что же, пожалуй, так и лучше. К чему лошади роликовые коньки? В конце концов это неестественно!

И она пустилась галопом как самая обыкновенная лошадь.

Вскоре после этого они познакомились с маленькой Пеструшкой.

Это случилось так.

Они услышали детский плач. Он доносился из лесу. Дядя с племянником слезли с лошади и осторожно вошли в глубь девственного леса.

Аптекарь, правда, далеко не зашел. Он споткнулся о корень.

— Ой, моя бедная мозоль! — завопил он, сел на землю и стал гладить ногу.

Но он попал из огня да в полымя, усевшись прямо в муравейник. А ведь полинезийские муравьи величиной не меньше майского жука. И их муравьиная кислота жжет почти как соляная.

Конрад тем временем храбро перелезал через стволы упавших деревьев и продирался сквозь вьющиеся растения. Он шел в сторону, откуда доносился плач, и в конце концов очутился под каучуковым деревом. Высоко на суку сидела маленькая девочка, жевала ананас и ревела.

— Что с тобой? — крикнул Конрад.

— Его нет? — спросила девочка.

— Кого это?

— Кита, — закричала она.

— Чего