Читать книгу "Мышление разведчика. Почему одни люди видят все как есть и принимают правильные решения, а другие — заблуждаются - Джулия Галеф"

Для защиты своего эго люди готовы верить во что угодно, лишь бы эти идеи имели какое-то отношение к их сильным или слабым сторонам. Например, если ваш рабочий стол постоянно завален горами бумаг и книг, вам придется по душе афоризм: «Отсутствие склонности к порядку — признак творческого человека». Если у вас есть время и деньги на путешествия, возможно, вы возьмете на вооружение лозунг: «Кто не путешествует, не может быть по-настоящему всесторонне развит». Если вы плохо сдали экзамен, то, возможно, особенно охотно прислушаетесь к аргументам типа: «Стандартизованные тесты не способны измерить ум человека. Они измеряют только умение сдавать тесты».

Мировоззрение человека со временем меняется в зависимости от его жизненных успехов. В ходе одного исследования в конце девяностых годов отслеживалась судьба студентов на протяжении четырех лет учебы в университете: исследователи фиксировали средний балл, на который студент надеялся, средний балл, который он на самом деле получил, и убежденность этого студента в важности оценок. Те, кто постоянно не дотягивал до собственных ожиданий, с большей вероятностью в конце концов приходили к убеждению, что «оценки вообще-то не так важны»[15].

Наше представление о самих себе влияет даже на самые глубинные представления о мироустройстве. Те, кто победнее, с большей вероятностью считают, что удача играет в жизни большую роль, а те, кто побогаче, объясняют свой успех исключительно упорным трудом и талантом. Когда экономист Роберт Фрэнк написал в New York Times статью об удаче как важном (хотя и не единственном) факторе успеха, Стюарт Варни, комментатор канала Fox News, чуть не откусил ему голову. «Вы знаете, как я оскорбился, прочитав эти слова? — вопросил он Фрэнка. — Тридцать пять лет назад я приехал в Америку с пустыми руками. Я чего-то достиг исключительно благодаря упорному труду, таланту и готовности рисковать, а вы собираетесь написать в New York Times, что это все удача»[16].

Но здесь опять все не так просто, как кажется. Использовать мотивированное рассуждение для поддержки самооценки не обязательно означает верить, что ты гений, талант и все тебя любят. Психологи проводят различия между самоподдержкой, когда человек укрепляет свой имидж в собственных глазах позитивными убеждениями, и самозащитой, когда он старается избежать ударов по самооценке. В целях самозащиты человек иногда уклоняется в другую сторону, веря самому плохому о себе. В популярном ролике на YouTube видеоблогер Натали Винн называет это мазохистической эпистемологией: «Если утверждение причиняет мне боль, значит, оно верно!» Этот термин вызвал отклик в душе у очень многих слушателей. Как прокомментировала одна из них, «кажется безопаснее предполагать, что я непривлекательна для окружающих, чем понадеяться, что я кому-то нравлюсь, когда на самом деле это не так»[17].

Моральный дух: мотивируем себя делать неприятное и трудное

Я писала эту книгу, когда жила в Сан-Франциско — городе, где каждый житель, вплоть до водителей Uber, лелеет идею следующего технологического стартапа с капитализацией в миллиард долларов. Здесь распространено мнение, что иррациональный оптимизм — это хорошо: именно он мотивирует замахиваться на большее, игнорировать скептиков и не сдаваться, когда трудно. Поэтому неудивительно, что в одном опросе предпринимателей почти каждый из них оценил вероятность успеха своей компании как минимум в семь из десяти, а треть опрошенных предсказала себе успех с поражающей воображение вероятностью десять из десяти, несмотря на то что на самом деле средний уровень успеха в стартапах ближе к одному из десяти[18].

Одна из стратегий, используемых нами для оправдания такой самоуверенности, — преуменьшение важности изначальных условий. Мы говорим себе, что успех зависит только от старания. Как выразился один мотивационный блогер, «[у тебя] стопроцентный шанс на успех в любимом деле, если только ты потратишь на это достаточно труда, оторвешь задницу от стула и будешь заниматься делом каждый день»[19].

Другой ментальный прием — сосредоточиться только на тех деталях ситуации, которые внушают оптимизм, и игнорировать те, которые его не внушают. Когда я основала собственную организацию, то знала, что большинство организаций терпит крах, но успокаивала себя мыслью: «Мы в лучшем положении, чем другие, потому что у нас уже есть сеть сторонников». Это было правдой и давало повод для оптимизма. Но с тем же успехом я могла бы заметить: «Мы в худшем положении, чем другие, потому что большинство из нас молоды и неопытны». И это тоже была бы правда.

Чтобы принимать трудные решения и упорно воплощать их в жизнь, нужно присутствие духа. Поэтому те, кто принимают решения, зачастую намеренно не рассматривают альтернативные планы или недостатки действующего плана. Социолог Нильс Брунссон в семидесятых годах внедрился в шведскую компанию и провел там некоторое время. По его наблюдениям, на совещаниях, где предстояло выбрать проект для реализации, очень мало времени уделялось собственно сравнению проектов. Вместо этого участники совещания быстро выбирали одну из возможностей и все остальное отведенное время тратили на описание ее плюсов. «Это помогало им набраться энтузиазма для реализации проекта — такой энтузиазм они считали необходимым для преодоления трудностей», — заключил Брунссон[20].

Психологический комфорт, поддержание самооценки и морального духа — это выигрыш в эмоциональной сфере; иными словами, в этом случае мишень обмана — мы сами. Следующие три плюса мышления солдата немного другие. Убедительность, поддержка имиджа и ощущение принадлежности — это плюсы в социальной сфере: в этом случае мы обманываем других, но сначала должны обмануть себя[21].