Читать книгу "Король воронов - Мэгги Стивотер"

– Бред какой-то, – сказал Ронан.

– Если вам виднее, то можете встать и сами вести урок. А я просто пытаюсь понять, с чего вы взяли, что в конце концов не умрете, как ваш отец. Мистер Пэрриш, правила сновидца!

Адам ответил четко, как по писаному:

– Хини утверждает на странице двадцать, что сновидцев следует классифицировать как оружие. Изучая ровесников, мы видим, как это подкрепляется реальными доказательствами. Пример первый: отец Ронана умер. Пример второй: К. умер. Пример третий: Ганси умер. Пример четвертый: я тоже умер. Пример пятый: Бог умер, как вы и сказали. Я мог бы добавить в этот список Мэтью и Аврору Линч, но они, согласно исследованию Глассера в 2012 году, не являются человеческими существами. Здесь у меня диаграмма.

– Пошел ты, – сказал Ронан.

Адам испепеляюще взглянул на него. Это был уже не Адам, а Диклан.

– Сделай уроки, Ронан, хоть раз в жизни, блин. Ты разве не знаешь, кто ты такой?

Ронан проснулся злой и с пустыми руками. Он слез с кушетки и с грохотом захлопнул несколько ящиков на кухне. Молоко в холодильнике прокисло, а Мэтью съел все хот-доги, когда приезжал сюда в последний раз. Ронан яростно выскочил в рассветные сумерки на веранде и сорвал странный плод с деревца, на котором росли орехи в шоколадной глазури. Пока он порывисто бродил туда-сюда, Бензопила скакала и перепархивала следом, тыча клювом в темные пятна, которые, как она надеялась, были упавшими орехами.

Правила для снов. Во сне Майло спросил, где его товарищ. Хороший вопрос. Девочка-Сирота навещала его сны, сколько Ронан себя помнил – одинокое маленькое существо в белой шапочке, натянутой поверх коротко остриженных светлых волос. Некогда он думал, что она старше его, но, возможно, просто он сам в те времена был младше. Она помогала ему прятаться, когда Ронану снились кошмары. Теперь она чаще сама пряталась у него за спиной, но по-прежнему помогала ему не забывать о цели. Странно, что она не показалась, когда Майло упомянул ее. Весь сон был какой-то странный.

«Ты разве не знаешь, кто ты такой?»

Ронан, в общем, не знал, но думал, что научился жить с нераскрытой тайной в виде самого себя. Дурацкий сон.

– Брек, – сказала Бензопила.

Бросив ей орешек, Ронан зашагал обратно в дом в поисках вдохновения. Иногда, когда ему было трудно заснуть, он брал в руки что-нибудь реальное, и это помогало. Чтобы с успехом вынести из сна какой-то предмет, Ронан должен был понять, каков он на ощупь, как пахнет, как тянется и гнется, как на него действует (или не действует) притяжение… и всё прочее, делавшее вещь настоящей, а не эфемерной.

В спальне Мэтью взгляд Ронана привлек шелковый мешочек с магнитами. Пока он рассматривал ткань, Бензопила невозмутимо прошествовала у него между ног, издав низкое ворчание. Ронан никогда не мог понять, отчего она предпочитает ходить пешком и прыгать. Будь у него крылья, он бы только и делал, что летал.

– Его тут нет, – сказал он Бензопиле, когда та вытянула шею, пытаясь заглянуть на кровать.

Заурчав в ответ, Бензопила безуспешно принялась искать развлечений. Мэтью был шумным и веселым мальчиком, но в его комнате царили порядок и минимализм. Ронан привык считать, что это потому, что Мэтью держал весь бардак внутри своей кудрявой головы. Но теперь он заподозрил, что это потому, что ему самому не хватило воображения, чтобы создать настоящего человека. Трехлетний Ронан хотел братика, чья любовь была бы полной и безусловной. Трехлетний Ронан приснил Мэтью, полную противоположность Диклану. Был ли Мэтью человеком? Адам из сна, он же Диклан, очевидно, так не думал, но Адам из сна, он же Диклан, явно врал.

Правила сновидца.

«Сновидцев следует классифицировать как оружие».

Ронан и так уже знал, что он – оружие, но пытался возместить ущерб. Сегодняшней задачей было приснить нечто, способное сохранить жизнь Ганси в том случае, если его опять ужалят. Ронан и раньше, конечно, придумывал противоядия – инъекторы и лекарства, но проблема заключалась в том, что он бы не узнал, работают они или нет, вплоть до той минуты, когда стало бы слишком поздно, если бы они не сработали.

Итак, план получше: легкая бронированная кожа. Нечто способное защитить Ганси еще до того, как ему станет плохо.

Ронан не мог отогнать мысль о том, что время истекает.

Это должно было сработать. Это будет здорово…

Около полудня Ронан встал с постели после еще двух неудачных попыток создать надежную броню. Он надел резиновые сапоги и грязную куртку с капюшоном и вышел на улицу.

Амбары представляли собой путаницу построек, сараев, загонов для крупного скота. В один из них Ронан заглянул, чтобы наполнить кормушки и положить сверху кусок соли – это была вариация его детских обязанностей. Затем он зашагал на верхнее пастбище, минуя молчаливые туши придуманного отцовского скота, который упрямо спал в полях по обе стороны тропинки. По пути Ронан завернул в большой сарай, где хранилось всякое оборудование. Встав на цыпочки, он нащупал над дверным косяком крохотный, принесенный из сна цветок. Когда он подбросил его, цветок завис над головой у Ронана, испуская слабый желтый свет, достаточный, чтобы позволить ему пройти по темному помещению. Ронан пробирался среди пыльных сельскохозяйственных машин, сломанных и несломанных, пока не нашел свой ночной кошмар – альбиноса, свернувшегося на капоте ржавого старого автомобиля. Это была воплощенная угроза – белая, оборванная, лежавшая с закрытыми глазами. Бледные жестокие когти процарапали краску на капоте. Ночной ужас провел здесь уже несколько часов. Он открыл розоватый глаз и взглянул на Ронана.

– Тебе что-нибудь нужно, сукин ты сын? – поинтересовался тот.

Кошмар закрыл глаз.

Ронан оставил его в покое и зашагал дальше, гремя ведерками и позволяя сонному цветку следовать за ним, хотя при дневном свете он в нем не нуждался. К тому времени, когда Ронан миновал самый большой загон, он уже был не один. Трава по обе стороны тропинки двигалась. Сурки, крысы, несуществующие животные торопливо выбирались из травы и бежали сзади и спереди. На кромке леса появились олени. Пока они стояли неподвижно, их темные шкуры были невидимы.

Многие были настоящими. Обычные вирджинские белохвостые олени, которых Ронан прикармливал и приручал просто ради удовольствия. Этому способствовало присутствие вымышленного молодого самца, который жил среди них. Он был очаровательный, светлый, с длинными трепетными ресницами и рыжими, как у лисы, ушами. Он первым принял подношение Ронана – блок соли, который тот выкатил на поле, – и позволил погладить короткий жесткий мех у себя на холке и вытащить репей из мягкой шерсти за ушами. Один из диких оленей съел несколько кусочков с ладони Ронана, а остальные стояли и терпеливо ждали, когда тот насыплет корм на траву. Возможно, кормить их запрещалось. Ронан никогда не мог запомнить, кого в Вирджинии разрешалось кормить и отстреливать.

Мелкие зверьки подобрались ближе, кто-то поскреб лапой его сапог, кто-то сел рядом на траву, прочие вспугнули оленей. Ронан бросил еды и им и осмотрел на предмет ран и клещей.