Читать книгу "Черный ворон - Дмитрий Вересов"

Почему-то Алексею захотелось отказаться. Но разбрасываться не приходилось. К тому же дядя был для него ясен не до конца. Возможно, этот наигрыш, имитация родственной теплоты — лишь признак неловкости, вызванной появлением чужого пока человека? Хотелось бы надеяться… Здесь было за что цепляться. Да и новые родственницы такие милые…

Институт произвел на него впечатление заведения фундаментального, хотя и не вполне понятного по своему назначению. Что там гукает в больших автоклавах со множеством ручек и рычажков? Что высматривают в свои микроскопы склоненные умные головы? Что затаилось в закупоренных пробирках, рядами выставленных в лабораторных шкафах? Почему некоторые двери обиты металлом, а у входа в один коридор выставлен военный пост?

В административном крыле все было проще и понятней — ковровая дорожка, двери темного дерева слева, справа. Канцелярия, отдел кадров, замдиректора по науке… А прямо — самая красивая, резная дверь с надписью «Дирекция». За ней все как водится — прихожая для посетителей, из нее вход в дверь с табличкой «Приемная», за ней — еще дверь, там сидит главная секретарша. И только затем собственно кабинет. Скорее, тронный зал. Красный ковер на полу, стены в дубовых панелях, импозантные книжные шкафы, где на видном месте — труды Маркса — Энгельса — Ленина. Рядом приметливый глаз Алексея углядел внушительный красный трехтомник «Социалистическая микробиология». Неужели дядька писал? М-да…

— Да ты садись, садись. Тебе чайку, кофейку? Или, может быть, коньячку желаешь?

— Нет, спасибо.

— А я, пожалуй, рюмочку того… С устатку, как говорится… А-апчхи!

— Будьте здоровы, Всеволод Иванович.

— Слушай, обижусь. Что ты как неродной? Я тебе дядя Сева, а не… Впрочем, в институте при посторонних, конечно, Всеволод Иванович. Договорились?

— Само собой.

«И что это дядька так суетится?»

— И как тебе наше заведение?

— Капитально. Только я не понял, чем тут занимаются.

— Видишь ли, научные изыскания нашего института связаны с серьезнейшими, я бы сказал, государственно-важными задачами. Разрабатываются целые направления, темы, ведутся проблемные исследования. Вот то, что возглавляю лично я, первостепенное и главное, и я бы сказал, в значительной степени политическое… Курируется непосредственно Центральным Комитетом. — Академик воздел глаза к потолку. — Дело в том, что сейчас многие буржуазные ученые пытаются опровергнуть прогрессивное учение Дарвина, утверждая, что теория эволюции не универсальна. Да, говорят они, мы согласны допустить, что человек произошел от обезьяны, обезьяна — от кого-то еще и так далее вплоть до простейших. Но, продолжают они, откуда могла взяться первая живая клетка? Только от другой клетки. А та откуда? Природа не могла их породить, потому что… И начинается сплошная поповщина. Тогда по поручению Правительства я открываю лабораторию происхождения жизни. Мои сотрудники начали потрясающие по своему значению опыты. Мы отобрали огромное количество самых разных неорганических сред, от речной воды до каменной соли, и стали подвергать их различным воздействиям — тепло, вибрация, свет, жесткое облучение, воздух, магнитная индукция и прочее. И ты просто не поверишь, каких потрясающих успехов мы добились — в ряде образцов стали развиваться клетки, споры и даже грибковые колонии. Зарождение жизни в неживой материи! Утерли мы нос этим идеалистам…

Алексей, подыгрывая, вытаращил глаза, а сам подумал: «Что-то тут не так… Интересно, а собственный нос он утирал, прежде чем лезть им в пробирку? Уж не из его ли соплей зародилась там жизнь?»

— А еще? — заинтересованно спросил он.

— Еще помогаем нашей медицине бороться с разными недугами, изучая микробов и паразитов. Есть и темы закрытые, военные то есть. Только о них я говорить не имею права. У меня и генералы работают.

— Так вы, дядя Сева, и генералами командуете?

— Командовать не командую, но… руковожу.

— Надо же! — всплеснул руками Алексей, а сам украдкой глянул на стены. Прямо над просторным столом академика висел портрет Хрущева. По правую руку от него — академик Иван Павлов, а по левую — Иосиф Виссарионович (команды «снимать!» еще не поступило).

Вечером опять ужинали с вином. Снова академик отпросился спать пораньше и снова ночевал у Никитушки. Но вчерашнего буйного веселья не было. Оставшиеся сидели тихо, умиротворенно. Алексей «пиано» наигрывал старинные вальсы. Ада листала журнал, устроившись на диване с ногами, а Анна Давыдовна, запахнув на себе цветастую шаль, раскладывала пасьянсы.

В эту ночь Алексей долго не мог заснуть. Он включил торшер, поднялся, зевая подошел к этажерке, взял наугад книжку, наугад раскрыл:

У меня в померкшей келье -

Два меча.

У меня над ложем знаки

Черных дней.

И струит мое веселье

Два луча.

То горят и дремлют маки

Злых очей.

Господи, откуда это здесь? Алексею стало совсем неспокойно, он поставил затрепанную книжку на место, взял другую и через минуту уже посмеивался над похождениями неотразимого Остапа Бендера.

V

За завтраком академик объявил:

— Сегодня у меня трудный день на службе. С утра делегация из столицы, потом — расширенный совет. Обедайте без меня. Адочка, тебе развлекать нашего гостя.

Алексей чуть наклонил голову, отметив про себя слово «гостя».

— Я как раз собиралась в город по магазинам. Если Алеша составит мне компанию, я за это покажу ему Эрмитаж.

— Да-да, быть в Ленинграде и не посетить Эрмитажа — это просто стыдно, — подхватил Всеволод Иванович, в последний раз посетивший Эрмитаж еще в студенческие годы. — Это величайшая сокровищница произведений искусства.

— Спасибо, родной, за оригинальную мысль, — с кисловатой улыбкой отозвалась Ада и чмокнула его в щеку. — Клава, вы почистили костюм Всеволода Ивановича?

— Вчера еще! — крикнула из кухни Клава.

Анна Давыдовна к завтраку опять не вышла.

— Странное дело, Ада Сергеевна, — заметил Алексей, когда они с Адой направились к трамвайной остановке. — Почему вы говорите «в город», будто сами живете в деревне?

— Алеша, милый, у нас когда говорят «город», имеют в виду Невский проспект и ближайшие его окрестности, а во-вторых, я вам разрешаю называть меня просто тетя. Мне так будет приятно.

— Хорошо, тетя.

Ада весело рассмеялась.

— И кстати, тетя, зачем вам самой ходить по магазинам? У вас же, наверное, Клава ходит. Ада опять рассмеялась.

— Что вы смеетесь?

— Извините. Представила себе, как я тащусь из гастронома, а в руках у меня кошелка с картошкой, луком, снетками… Конечно, еду попроще у нас покупает Клава, а всякие вкусности нам привозят прямо на дом из распределителя…