Читать книгу "Купи меня - Жасмин Майер"

Мужчина напрягается, убирает одну руку… и в тот же миг, чуть наклонившись, проводит пальцами по внутренней стороне моего бедра. Мое возбуждение больше для него не тайна. Мне впервые стыдно, будто он застукал меня за прелюдной мастурбацией.

— Наверное, поэтому тебя считают лучшей? — его дразнящий шепот обжигает, пока пальцы втирают влагу в нежную кожу на бедрах. — Каждый мужчина рядом с тобой чувствует себя особенным, но я не такой дурак, чтобы верить в это. Так что именно тебя так завело? Вряд ли это был мой паршивый инструктаж, который ты даже не слушала.

Он не убирает рук с моих бедер. Все законно и без нарушений. Трусики выше, но он их и не собирается касаться.

— Тебя заводят деньги? Я прав?

Еще как заводят. Но раньше хватало куда меньше.

И было это до тебя. До того, как моя сошедшая с ума киска встретила тебя.

— Это вы, сэр, — шепчу одними губами. — Это вы меня так возбуждаете. Все дело в вас.

— Ты говоришь это каждому клиенту.

В кои-то веки я говорю правду. Но она никому не нужна.

— Твой ход, — цедит он, не убирая руки от моего тела. — Попробуй сбить тот шар.

Я наклоняюсь и примериваюсь. Но мой внутренний прицел сильно сбоит.

Он ведет пальцами вверх вдоль моего позвоночника. От бедер до лопаток, где рисует восьмерки, и каждая для меня как маленькая бесконечность, во время которой я даже не дышу.

Я привыкла не доверять мужчинам, не терять контроль рядом с ними, и теперь, когда мое же тело мне не подчиняется, все мои инстинкты истерично жмут на тормоза. Отодвинуться, собраться, отвлечься. Что угодно, только бы не расслабляться рядом с ним.

Но у меня все еще есть обязательства перед агентством.

Перед Ланой.

Я все еще на работе, хотя она и заключается в том, чтобы стоять возле бильярдного стола в одном нижнем белье. В этом мире полно дерьмовых должностей и эта еще не самая худшая. Я к ней привыкла, и знаю, когда надо отключить голову и рефлексию.

Но с ним не получается.

Он достаточно заплатил за меня. И я должна реагировать на его прикосновения, заигрывать, кокетничать, подыгрывать, выгибаться, потому что так надо, а не потому что хочу этого больше всего на свете.

Должна разводить его на напитки и даже скорее подтолкнуть к тому, чтобы он расширил тариф. И мы перешли к сексу, за который я получу еще денег.

Идеальный сценарий.

Но этот путь никогда не вызывал во мне столько противоречий, как сейчас.

Я впервые так сильно хочу мужчину. Рядом с ним я не смогу забыться во время секса, и тогда стану наиболее уязвимой. А я не могу терять бдительность.

— Твой ход, Жаклин, — говорит он. — Я все еще жду.

При этом он обводит мои голые ягодицы, и у меня дрожат колени. Он наклоняется и целует мое плечо, и я готова сама доплатить ему, но не за секс. Лишь бы он убрал свои руки. Я никогда не ощущала себя настолько уязвимой рядом с мужчиной, как сейчас. И мне это не нравится.

Со злости я бью так, как меня учил пьяница Мэй. Фирменным крученым ударом, забывая о том, что сейчас я не могу быть собой, настоящей.

За ту Джеки никто не дал бы три миллиона с добавкой. Фальшивая Джеки нравится мужчинам больше.

Когда шар рикошетом улетает в дальнюю лузу, сбивая второй дублетом, мужчина резко выпрямляется.

А я проклинаю себя на чем свет стоит.

Заигралась. Увлеклась.

А теперь вспомни свою роль и кто ты такая, Джеки. И попытайся это исправить.

Ничего умнее не могу придумать, кроме как вскидываю руки и верещу, как девочка-отличница, надеясь, что он поверит в эту ложь — удар вышел случайным.

— Видели?! Вот это да! Я забила! Забила! Впервые в жизни!

Черты его лица заостряются. Ноздри гневно раздуваются, пока он смотрит на меня, а в синих глазах вместо безмятежного аквамарина теперь осколки льда.

Он забирает кий из моих рук, кладет на сукно и произносит:

— Игра окончена, Жаклин.

— Сэр?

— Мне надоел бильярд. Теперь я хочу твой рот.

Глава 6

Темно-синяя, аквамариновая бездна снова смыкается над моей головой. Я тону. Тону в его глазах, которые сканируют мое тело, пока не останавливаются на моих губах.

Мужчина сокращает расстояние между нами и касается большим пальцем моих губ. Обводит контур, опаляя взглядом мой рот.

— Хочу увидеть, как ты облизываешь губы.

Приоткрываю рот и веду кончиком языка, увлажняя пересохшие губы. Его глаза превращаются в два бездонных провала, безжизненных как далекий космос, когда я прикусываю зубами нижнюю и немного посасываю.

Воздух в комнате сгущается настолько, что его можно резать ножом.

Под силой этого взгляда любая уже опустилась бы на колени и взялась за ремень на его брюках. Но по правилам агентства, он все еще нуждается в моем устном однозначном разрешении.

А я молчу.

Аквамариновый шторм в его глазах заставляет мое сердце колотиться безостановочно.

Я боюсь той власти, которую он получит над моим телом, как только я отвечу согласием. Даже с первым клиентом, которого я получила в агентстве, я и то нервничала меньше. Мужчины давно перестали будоражить меня, удивлять.

Но не этот.

Ни один мужчина до него не уходил от меня, получив отказ. Ведь в чем смысл? Они приходят сюда, желая ощутить собственную власть и насладиться моей покорностью. Им никогда не бывает достаточно красивой умной спутницы на светских вечерах, вечеринках на яхтах или зарубежных командировках. Им нужна полная безоговорочная власть, а мне — их деньги.

И только сейчас единственным правильным ответом кажется полный, безоговорочный отказ.

Мужчина вдруг сжимает мое горло, дергая на себя так, что я впечатываюсь в его грудь. Твердые пальцы на моей шее, его близость, мои соски, которые трутся о прозрачное кружево бюстгальтера. Я противостою этому из последних сил и почти теряю связь с реальностью, когда в этот момент слышу:

— Ты убедительно играешь, Жаклин. Растерянность, возбуждение и даже, черт возьми, невинность. Хотя откуда у тебя последнее, верно? Не взяли в актрисы, поэтому пошла на панель? Что ж, я сполна насладился спектаклем, но с меня хватит. Скольким мужчинам за свою жизнь ты уже ответила: «Да»?

В его голосе металл, а на висках играют желваки.

Какая разница, сколько было «да», если все эти годы я жалею только об одном?

Только одно «да» в моей жизни стоило заменить на «нет». И тогда я стала бы совершенно другой женщиной, и может даже до сих пор верила бы в любовь.