Читать книгу "Рожденная Огнем - Светлана Леонидовна Иванова"

— Скат.

— Моя Королева? — только сейчас слуга осознал, что прожигает Повелительницу взглядом. Женщина лишь улыбнулась.

— Не будем больше о государственных тайнах, — Королева тряхнула волосами, покидая трон и показывая, что молодой человек может подняться с колен. — Пойдем. Мой Король вернется не скоро, а мне так не хочется оставаться в одиночестве. Скат с немым восхищением следил за удаляющейся Повелительницей.

Он жалел лишь о том, что не может похвастать перед вечно вздернувшей нос прислугой насколько он приближен к Королеве. Но сделай он это, жизнь его закончилась бы в смертельных муках. А Скату — маленькому служке, оказавшемуся в нужное время в нужном месте — не было смысла глупыми словами разрушать свою жизнь.

Наутро из замковых ворот выехал гонец с важным донесением Королю. Как ему было приказано, незаметно (по его ошибочному мнению), он следил за Королевой. Теперь, передав своему Повелителю подробный отчет, он мог рассчитывать получить награду. А если Король расщедрится, то может выделить участок земли для возделывания, где можно будет, обзаведясь семьей, дожить до глубокой старости. Лишь надежда на светлое будущее заставляла мужчину гнать коня вперед. Устроив привал и пустив взмыленного коня к воде, гонец достал свиток из заплечной сумки. Еще долго он рассматривал шершавый пергамент перевязанный бечевкой, решая, стоит ли передавать его в руки Королю. Донесение о неверности жены могло вызвать у Его Величества совсем не ту реакцию, которую ожидал мужчина. А если Король прикажет отрубить ему голову, посчитав все написанное клеветой? Отметая сомнения, мужчина поднялся на ноги и, глотнув воды из фляги, вернулся в седло и пришпорил коня. Нет, Король должен узнать о похождениях жены. И пусть это станет последним, что гонец сделает в этой жизни. Быть может, Его Величество и не подумает усомниться в честности доносчика. На ночь гонец остановился в трактире, оставив коня на попечение шустрого мальца у ветхой конюшни. После сытного ужина мужчина поднялся в выделенную ему комнату. С раннего утра предстояло пуститься в путь, но сейчас сон был важнее.

Королева давно знала, что муж не доверяет ей, посылая одного шпиона за другим. Женщине оставалось лишь подыскать верного пса, готового за несколько золотых исполнить любой ее каприз. Устав от изощренных методов, на этот раз Королева выбрала обычный яд.

Утром гонца нашли в постели с остекленевшими глазами. Но трактирщику ни к чему лишние трудности. Выпотрошив карманы и сумку, забрав кошель с деньгами и бросив остальное в камин, мужчина распорядился убрать тело. А конь никогда не будет лишним.

* * *

Удушливый вакуум сменился слабым дуновением ветра и пением птиц, доносящимся издалека. В воздухе пахло сеном, опилками и чем-то кислым. Осторожно приоткрыв глаза, я не увидела ничего нового. Темно, хоть глаз выколи. Ни дерева, ни девушки, ни Вовки, ни пустыря. Зато появилось ощущение недолгого полета, после болезненного удара в копчик, закончившееся довольно мягким приземлением и долгим бессознательным состоянием. Где-то надрывался петух. Голову припорошило свежим сеном, что с нетерпением лезло в едва приоткрытые глаза. За спиной высился растрепанный стог. Возможно, до моего появления он пребывал в более собранном состоянии. Белая нечисть, что сбила меня ночью, почесала рога о деревянную балку и вернулась к разбросанному по земле сену. Желтые глазки с вертикальными зрачками продолжали неотрывно следить за обстановкой, обещаясь наподдать недоброжелателю, если такой осмелится объявиться.

— Козел… Козел, словно обидевшись, проблеял и отбежал в сторону, вздернув хвост и вываливая на землю все, что думает о нежданной гостье.

Мнение его было отнюдь не лестным. Темноту сменило яркое солнце. Сотнями тонких нитей оно просачивалось сквозь частые щели в дощатых стенах, наполняя воздух теплом и светом. Вдоль стен были свалены мешки с зерном и мукой, стояли бочки с неизвестным содержимым, от которого и несло кислятиной, а в углу покоился садовый инвентарь, перевернутая тележка и местами съеденные ржавчиной ведра. Под дополнительным навесом (видно крыша тоже давала о себе знать периодическими протечками) пряталась целая поленница дров и гора угля с торчащим из нее черенком лопаты. Посреди всего этого и пасся агрессивно настроенный козлик. Двери оказались не заперты. Козел не последовал за мной, предпочтя оставаться в уютном амбаре, нежели искать свободное место во дворе, где шагу некуда было ступить от кудахчущих кур. Впрочем, пернатые недоразумения разбегались по сторонам, словно волны океана, при каждом моем шаге. Пустырь пропал. Я стояла посреди большого двора, огороженного частым деревянным забором. На цепи тихо поскуливал облезлый пес.

Этакий двортерьер в криво сколоченной будке, только при хозяине готовый раззявить пасть и тявкнуть на нежеланного гостя, а в другое время тихий, мирный и успешно притворяющийся слегка подглуховатым. Дверь в курятник настолько покосилась, что куры лихо протискивались под ней, устраивая утренний разгул и перерывая когда-то бывшие аккуратными грядки. Но самым живописным оказался звук, исходящий из открытых окон дома — громовой храп, от которого разве что стены не сотрясались. Калитка открывалась изнутри, и ничего не стоило покинуть территорию, где хозяйничал белый бодун. Дома из толстого бруса стояли редко, находясь на почтительном расстоянии друг от друга. Потревоженные горластым петухом хозяйки уже покинули нагретые постели и, потягиваясь, выходили на огород, вооружившись тяпками, вилами и лопатами. Некоторые, по-видимому, самые жестокие, выгоняли из домов своих чад, отправляя то корову пасти, то жуков на грядках собирать, а то и живность кормить, что вконец оголодала за долгую ночь. Собаки, по обыкновению обжившие каждый двор, старались как можно лучше выслужиться перед хозяевами, облаивая случайную незнакомку, бредущую вдоль низких заборов. Зато ластящиеся к ногам упитанные кошки, совершенно не стесняясь, выпрашивали очередное блюдечко молока, еще не успевшего просохнуть на длинных усах. Рядом пробежала крошечная девчушка, на мгновение остановившись и заглянув мне в лицо. Ее мать тут же оказалась рядом, подхватила дитя, сунув под мышку, и скрылась за своим забором. Если подумать, каждая женщина смотрела на меня со смесью подозрения и ужаса. Трясущиеся руки сжимали инвентарь до побелевших костяшек пальцев, готовые в любой момент запустить им в незнакомку.

Оставалось надеяться, что мужиков с топорами наперевес мне встретить не доведется. Деревня оказалась довольно большой, но весь шарахающийся от меня народ стекался к одной площади, где разворачивался своеобразный базар. Тучные женщины высаживались в ряд, выставляя перед собой глиняные горшки, ткани и поделки ручной работы. Мужчины демонстрировали подстреленного на охоте кролика или вытесанные из дерева свистульки. Я подошла к одной из торговок, заинтересовавшись симпатичной вязаной кофтой, но та отпрянула в сторону и перекрестилась. Желание общаться с ней дальше отпало моментально. Деревня как деревня, овощами-фруктами не торговали, ведь у каждого во дворе росло все свое. Да и охотиться, поди, каждый мужик умел. Но вот сахарные петушки на палочках смотрелись изумительно даже издалека. С одним из таких и подошла ко мне та самая заинтересовавшаяся ранее кроха.