Читать книгу "Непогребенные - Сергей Антонов"

— Отправляюсь немедленно, только пожрать бы, — заверил Вездеход.

— Чем помочь?

— Хорошо бы дрезину, но только чтоб до Черкизовской подбросили. Дальше мне на своих двоих сподручнее будет…

Распрощавшись с Вездеходом, Толик собирался вернуться к работе, но увидел, что жители станции имени Че Гевары уже ужинают. Сбившись в кучки человек по десять, они с аппетитом хлебали грибную похлебку. Стучали по дну мисок ложки, слышались разговоры и смех. Томский искренне завидовал этим людям, для которых жизнь сводилась к тяжелому труду и бесхитростным радостям вроде миски жидкого варева да возможности поболтать с друзьями.

Сам он настолько устал, что хотел только одного — поскорее добраться до постели. И все же в этой усталости имелся один несомненный плюс: Толик был уверен — сегодня он уснет без задних ног. Впервые за последнюю неделю без ставших уже привычными кошмаров.

* * *

Едва волоча ноги, Томский добрался до своей комнатушки. Света зажигать не стал, просто снял сапоги и осторожно влез под одеяло. Нагретая теплом Елены постель окутала тело сладкой истомой. Толик прикрыл глаза. С женой он поговорит завтра. Возможно, никуда идти и не потребуется — он переборет болезнь здесь, а когда появится ребенок, вообще забудет напрочь о кошмарах. При мысли о малыше Томский улыбнулся. Ему даже показалось, что он слышит плач новорожденного и бессвязный детский лепет. Но вот эти звуки сменились совсем другими: тихими, вкрадчивыми голосами. Они наперебой молили Томского куда-то идти и сделать то, что не терпит отлагательств. Один из этих голосов выделялся из общего хора. Звучал он громче и убедительнее остальных:

— Вставай, Томский! Вставай, а не то будет поздно! Останови это! Останови!!!

Толику даже показалось, что он и в самом деле поднялся, пошел на зов.

«Нет!»

Собственными снами можно управлять. Можно просто отдать себе приказ проснуться и сбросить мутную пелену кошмара.

«Давай же! Борись, солдат!»

Все члены одеревенели, однако открыть глаза Толик все-таки сумел. Он по-прежнему был в своей комнате. Встав с кровати, Томский сделал несколько движений, проверяя, в порядке ли руки и ноги. Физическое его состояние оказалось отменным, чего нельзя было сказать о голове. Та гудела, как чугунный котел, по которому грохнули железной палкой. Ничего, до свадьбы заживет. Вот только уснуть сегодня больше не получится.

Толик решил прогуляться по платформе. Стараясь не разбудить жену, он потянулся к сапогам… которых на привычном месте не оказалось. Томский уже собирался ввинтить лампочку, но вдруг понял — он уже обут! Сердце превратилось в кусок льда. Анатолий прекрасно помнил, как снимал сапоги, но хоть убей, никак не мог припомнить, чтобы надевал их обратно. А может, и ходил куда-нибудь во сне?! Толик выбежал в вестибюль и замер, как вкопанный. Что за дела? Почему так тихо? Тишина эта была непростой. Чувствовалось в ней что-то такое, от чего Томского начала бить дрожь. Ни единого звука. Словно все жители станции имени Че Гевары разом покинули свой дом.

На платформе горело только дежурное освещение. Ни звука. Спеша разобраться что к чему, Томский ускорил шаг. Не успел он спуститься с последней ступеньки лестницы, как поскользнулся и, с трудом удержав равновесие, взглянул себе под ноги. О черт! Он стоял в луже крови. Успевшей загустеть, но еще свежей. Впереди, прямо на середине платформы лежал человек. Кожаная куртка. Комиссар Русаков!

Томский бросился к другу. Рухнул перед ним на колени и попытался приложить ухо к груди. Не получилось. Помешала ручка штык-ножа. Кто-то воткнул его Русакову точно в сердце. Не горевший в огне, не тонувший в воде предводитель Первой Интернациональной нашел свою погибель в самом безопасном из всех безопасных мест.

Томский встал и лишь теперь увидел, что вся платформа завалена трупами. Вот почему так тихо! Станция имени Че Гевары была мертва. Погибли все. Выжили только они с женой. Наверное, потому, что не покидали своей комнаты.

Толик медленно побрел по платформе, стараясь не наступать на бездыханные тела и обходя лужи крови.

«Все, Томский. Вот и финал твоей героической эпопеи. Угон красного поезда, освобождение станции и строительство на ней новой жизни закончилось горой трупов. Что остается, команданте Анатолий? Ответ очевиден: не утруждаться поиском убийц, а просто пустить себе пулю в лоб. Присоединиться к людям, чьих надежд ты не оправдал. Точка».

И тут Томский услыхал стон. Кто-то выжил. Само по себе это ничего не меняло, но, по крайней мере, можно было узнать подробности кровавой бойни.

Стонавший человек лежал лицом вниз, но Толик сразу узнал: Аршинов! Томский перевернул прапора и склонился над залитым кровью лицом.

— Лёха, что тут…

Аршинов открыл глаза. Его посеревшие губы зашевелились:

— За что, Толян?.. За что ты их всех?! Нас всех?..

— Я?!

Больше прапор ничего не сказал. Взгляд его сделался неподвижным. Лицо окаменело.

Томский встал. Еще раз окинул взглядом поле последней битвы. Предсмертные слова Аршинова вернули ему память. Перед глазами замелькали сцены кровавой бойни. Разинутые в криках рты. Руки, вскинутые в тщетной надежде защититься. Падающие друг на друга тела. Толик вспомнил все. Сначала он палил из автомата. Когда кончились патроны, воспользовался пулеметами верного «Терминатора». Оставшихся в живых добивал вручную. Никто не ожидал нападения со стороны основателя станции. Эффект внезапности сработал безотказно. Он выиграл и этот бой.

Вот только зачем? Ах, да. Построить новую жизнь без полного разрушения старой невозможно. Лишь тотальное уничтожение зараженных Метро, насквозь прогнивших людишек позволит создать новую расу. Расу господ. Тех, кто сможет навести в грязном подземелье настоящий порядок. Кровь плебеев удобрит почву, на которой вырастет сообщество сильных и крепких телом сверхлюдей. Им будет нипочем ни радиация, ни порожденные ею мутанты. Человек вновь выйдет на поверхность. Уже не прячась. С гордо поднятой головой…

Томский улыбнулся. Наконец-то он нашел верный путь. От чувства сопричастности к великому будущему человечества закружилась голова. В памяти всплыли вычитанные в какой-то из книжек слова «Интернационала».

— Мы на наш, мы новый мир построим, — прошептал Толик пересохшими губами.

Глава 3

СОВЕТ ЗАКЛЯТОГО ДРУГА

Проснувшись, Елена застала мужа сидящим на кровати. Толик уставился в стену, как будто пытался отыскать что-то среди курток и плащей, висевших на гвоздях. Томский не сразу отозвался. Елене пришлось окликнуть его несколько раз, прежде чем он обернулся.

— Что с тобой, Толик?!

Томский сделал удивленные глаза, наморщил лоб, будто силясь понять, что за женщина с ним говорит. Провел рукой по лбу, улыбнулся:

— Видишь ли, дорогая, сапоги…